— Почему? — Луиса удивился не столько словам чародея, сколько резкой перемене его настроения.

— Джон Гилберт опередил вас.

— Лучший из адмиралов остияков? Простите, Гийом, но вы ошибаетесь. Джон Гилберт известен своими плаваниями, но не стихами. Книгопечатание в последние годы развивается активно, даже газеты появились, я бы знал о новом коллеге по цеху, — безапелляционно заявил Луис, — К тому же он погиб не так давно. Галеон утонул в шторм, когда берег был совсем близко. Море — коварная дама.

— Очень коварная, — со странным выражением на лице повторил маг, — Вы никогда не читали чужую память?

— Нет, — изумленно ответил поэт и советник финансов.

Маг плеснул в пустой бокал немного вина — на два пальца, после чего, морщась, чистым ножом порезал себе вену на запястье. Луис вздрогнул, он — бывший на пороге смерти — не боялся крови и боли. Но что-то невольно пугает, будит древний страх в глубинах сознания, когда видишь, как человек намеренно ранит себя.

Гийом подставил к узкому запястью бокал, бережно собирая густую темно-красную, почти черную кровь. Когда бокал наполнился до половины, Гийом резким движением убрал его и впился в рану губами, несколько раз быстро сглотнул.

— Все, — маг несколько раз облизнул губы.

— Вы похожи на упыря из детской сказки, — через силу пошутил поэт.

— Знаю, — совершенно серьезно ответил Гийом, — Вот только свою кровь они не пьют.

Луис едва не поперхнулся вином, он всегда считал кровососов мифическими существами. Маг протянул ему бокал со страшным и в чем-то притягательным коктейлем. Ранки на запястье уже не было, только кожа порозовела.

— Дайте руку, — приказал Гийом, поэт повиновался, жгучий интерес и азарт убили в нем осторожность, — Закройте глаза и пейте, только очень медленно. Расслабьтесь, не думайте не о чем. Спите!

Луиса не вырвало, как он того боялся. Вкус у коктейля оказался весьма своеобразный: солоноватый, но интересный. Темнота под закрытыми веками вдруг сменилась невероятной синевой. Тут Гийом с такой силой сжал его руку, что поэт закричал.

Молчаливый слуга — умевший быть незаметным — другие здесь не служили, открыл дверь номера — подать клиентам горячий кофейник. Открыл и остановился на пороге, после чего опустил поднос на пол и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Это было грубейшим нарушением правил, но слуга знал: жаловаться на него не будут.

Двое мужчин сидели с закрытыми глазами, откинувшись на спинки кресел, до белизны сжав правые руки. Слуга сначала подумал, что они из этих, прости Господи, «мужеложцев», но быстро понял, что дело тут не простое; и к гостям, нервно вздрагивающим в забытье, лучше не подходить.

Королевский боевой маг Гийом, прозванный Бледным, открыл глаза. Над головой было все тоже безумно прекрасное, сказочное небо невообразимой синевы. Небо, осточертевшее до лютой ненависти.

— Терпеть не могу, когда вокруг — куда не кинь взгляд — одна вода! — выдохнул он со злостью.

— Почему же? — поинтересовался Кербон. Его последний ученик, другие уже получили гордые титулы боевых магов, последнее время был необычайно взволнован. Он уже две недели терпел неудобство корабля, ожидая экзамена.

— Во-первых, тонул в детстве; во-вторых, в свое время, чтобы попасть в Благословенные земли я больше года плыл на огромном торговом судне, нечета здешним лодчонкам. И увидев берега наурских островов, я едва не поклялся, что больше не ступлю на борт корабля.

— Зря, — категорично ответил Кербон, — человек должен преодолевать свои неприязни и страхи. Переступать через «не хочу» и «не нравится». Только так можно стать по-настоящему сильным, достигнуть вершин, свершить великие дела.

Учитель рассмеялся.

— Хочешь славы и могущества? Дерзай, пока не залезешь на вершину, не узнаешь, какие там сквозняки. Только сначала сдай экзамен, а потом учи наставника жизни.

Кербон потупил взор, но ненадолго, это было не в его характере.

— Меня просто удивил ваш голос, злость, что в нем прозвучало. Обычно вы холодны как камень, учитель.

Гийом не ответил, с невозмутимым лицом наблюдая, как разрезает волны острый нос королевской галеры.

Это величественное судно, снабженное двумя высокими мачтами и сотней весел, в первый раз вышло в открытое море. Обычно королевские галеры плавали вдоль многочисленных островов, окружающих почти все западное побережье Благословенных земель. Вооруженные подводным тараном, и пятью катапультами каждая, с экипажем в две с лишним сотни моряков и солдат, они были достойными противниками алькасарских корсаров и остийских пиратов.

Стройные каравеллы Далации, или величественные галеоны Остии куда больше годились для «большой воды» и суровых ветров. Камоэнс никогда не был сильной морской державой.

Этот случай был особенный — два мага на борту надежно защищали судно от бурь.

— Учитель, — в этот раз Кербон был особенно вежлив, — Когда я сдам экзамен? Вы сказали, что моя задача раздуть шторм. Вот уже неделю море неспокойно, скажите, и я подтолкну морских богов или демонов, что ведают стихией, здесь развернется ад, — от волнения он заговорил как поэт.