– Ну-ка! – произнес он, хватая незнакомку и пытаясь вырвать из ее руки вазу. – Кто у нас тут попался?

Тут же из-под стола с диким лаем вылетел Клоун, сделав попытку вцепиться в ногу незваной гостье. Но ни появление Смайла, ни истошный лай Клоуна, мельтешащего под ногами у всех и только мешающего, ничуть не смутило странную гостью. Она изловчилась и все же метнула вазу в Аю. Та ловко увернулась, успела перехватить падающую вазу и гневно воскликнула:

– Что тебе надо? Ты кто вообще?

Но незнакомка смотрела на Аю все с той же ненавистью и орала:

– Вот ты какая! Так я и знала, что ты потаскуха! И что Рустам в такой суке только нашел!

Услышав имя любимого, Аю неожиданно пришла в восторг и закричала:

– Это она! Она! Вы слышали, она сказала – Рустам! Это точно она!

– Ну да, – вырываясь из крепкого капкана рук Смайла, подтвердила женщина. – Это я и есть! Его жена!

– Чья жена? – опешила Аю, чуть не выронив из рук многострадальную вазу.

– Рустам – мой муж! А я его жена! И я требую, чтобы ты, сука, вернула мне моего мужа и отца моего ребенка!

После этих слов в комнате повисла пронзительная тишина. Смайл разжал свои объятия и выпустил гостью на волю.

– Так ты – Ирина? – спросила Аю, глядя на гостью и вспоминая имя, которое ей называл любовник. – Жена Рустама?

– А-а-а! Так он тебе про меня рассказывал! И имя называл! Совсем совесть, подлец, потерял! Убила бы своими руками гада! И тебя тоже, гадина косоглазая! Мужа у меня отнять вздумала! Где он? Говори! Где?

И Ирина продолжала с ненавистью смотреть на Аю.

– Вот так-так, – пробормотал Смайл. – Похоже, попалась птичка, да не та. Ты жена Рустама?

– Да!

– А сюда зачем пришла?

– За мужем! Верните мне мужа! А ребенку родного отца!

Услышав, что появившаяся внизу гостья всего лишь ревнивая жена, а не ожидаемая убийца, Мариша тоже спустилась к своим друзьям. И с интересом уставилась на молодую растрепанную женщину. Бледная, тощая и однозначно злая особа.

– Чего глазеешь? – рявкнула та. – Спрячь гляделки-то! Небось не выставка!

– Интересно, – пробормотала Мариша. – Очень интересно.

– Чего тебе интересно? – агрессивно спросила Ирина.

– Откуда у твоей дочери голубые глаза, вот что мне интересно.

– Что?! – изумилась Ирина.

– У тебя глаза голубые, а у Рустама темно– карие. И волосы у него темные. Так что по всем законам генетики у ребенка должны быть темные глаза и темные волосы.

– Моя дочь – блондинка! – заявила Ирина. – И глаза у нее голубые!

– Вот я и говорю, что это очень и очень интересно. И даже странно.

И повернувшись к Аю, Мариша спросила:

– Ты видела этого Алексея?

– Да. А что?

– Опиши мне его внешность.

– Ну, среднего роста, коренастый. Женат.

– Блондин или брюнет?

– Блондин.

– Глаза голубые?

– Серо-голубые.

– Но светлые?

– Да. И кожа, и волосы, и глаза у Алексея светлые.

Мариша кивнула и перевела взгляд на Ирину:

– Ну, и что скажешь?

– Что? – растерялась та.

– От кого твоя дочь? Только не ври опять про Рустама! Учти, от брюнета отца не может родиться голубоглазая девочка.

– Мой ребенок от Рустама! Он мой законный муж. У меня и штамп в паспорте…

– Не знаю насчет штампа, – покачала головой Мариша. – Но Рустам не отец твоего ребенка. И думаю, тебе самой это отлично известно.

– Нет! Рустам – отец!

– Тебе просто выгодно так думать! И твоему женатому любовнику тоже выгодно, чтобы его ребенка растил чужой человек! Кукушка он!

– Кто? – растерялась Ирина.

– Любовник твой – кукушка!

– Почему?

– Это кукушка подбрасывает свои яйца в чужие гнезда. А он подбросил своего ребенка чужому человеку. И теперь пытается сделать так, чтобы Рустам растил его ребенка!

– Ребенок Рустама! По паспорту!

Ирина замолчала, в ужасе смекнув, что проговорилась. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Все было ясно. Парочка любовников сговорилась за спиной ничего не подозревающего Рустама, и совершенно чужой ребенок оказался записанным на него.

– Кто настоящий отец твоего ребенка? – наступала Мариша на опешившую Ирину. – Этот Алексей? Ну да! Конечно, это он! То-то мне показалось странным, что чужой мужчина так умиляется розовым пяточкам, курносому носику и голубеньким глазкам чужого ребенка! Но если малютка не чужая, а его собственная, тогда все понятно!