– Мне действительно жаль, – повторил Гейбриел.

– Не сомневаюсь, что ты о многом сожалеешь и о многом тебе еще придется пожалеть. – Линфорд отступил на шаг, словно это проявление братской любви мгновенно остудило его.

Это было очень похоже на Линфорда, и Гейбриел приготовился к самому худшему.

– Садись, брат, и будем вместе искать выход из этого болота.

Оба сели, но Гейбриел тут же вскочил и преклонил колено перед братом.

– Рассчитывайте на верность и поддержку вашего вассала, Линфорд Пеннистан, герцог Мерион.

– Ну-ну, не будем воскрешать Средневековье. – Линфорд улыбнулся. – Поднимайся, Гейб, и знай: я никогда не сомневался в тебе.

– Поскольку ты занял место Мерионов в палате лордов, может, она займется чем-нибудь дельным, – усмехнулся Гейбриел, устраиваясь напротив брата. – А теперь, пожалуйста, расскажи мне, как обстоят дела у каждого в нашем семействе. Неужели Дэвид нашелся? Это просто поразительно!

– Да, именно так, но должен сказать: здесь тоже есть свои трудности. Твое возвращение можно назвать чудесным, ведь свершилось невозможное, однако Дэвид еще не появлялся в Лондоне. Полагаю, он приедет сегодня, чтобы встретиться с тобой…

Гейбриел кивнул: он чувствовал возбуждение, словно малыш, которому досталось неожиданное лакомство.

– Оливия стала еще добрее после смерти отца. Они с поваром целыми днями придумывают новые рецепты, и кое-что получается у них просто отлично. В общем, мы развлекаемся кто как может.

– А Джессап? Линфорд покачал головой.

– Джессап не вылезает из своего клуба в городе, и я не виделся с ним с самого Рождества. Уверен, что и он скоро придет навестить тебя.

– А как герцогиня?

– С ней все в порядке, она со мной в Лондоне. Леди будут ждать твоего приглашения, чтобы навестить тебя, а Оливия наверняка пришлет гостинцы и лакомства для поддержания твоей жизни.

– Не сомневаюсь, что она даже простой хлеб с сыром может сделать соблазнительным блюдом. – Гейбриел улыбнулся. Интересно, вспомнит ли она, что он больше всего любит ее пирожки с лимоном?

– Что касается отца, то мы не знаем точно, как он умер. Тело мы нашли на дне ущелья Пенси-Горж, там же был и его конь. Накануне прошла сильная гроза, и мы думаем, что тропа оказалась скользкой.

– Да, все мы пережили трудное время. – Линфорд ответил неопределенным кивком, и оба замолчали. Теперь им предстояло оплакивать человека, который совсем недавно единолично решал все в их жизни.

– Больше ты не будешь один, – неожиданно заявил Линфорд. – Все могущество нашего имени будет с тобой на каждом этапе пути. Мы знаем, что ты невиновен, и самим нашим присутствием подтвердим это. Если дело дойдет до суда, ты будешь защищен настолько, насколько это могут обеспечить деньги. И помни: во время всей процедуры предварительного следствия ты находишься под моей опекой и охраной. Правда, тебе придется оставаться здесь, но на слушания тебя не будут приводить ни в наручниках, ни под стражей.

– Спасибо, – ответил Гейбриел со столь очевидным облегчением, что заставил брата рассмеяться. – А как насчет адвоката?

– Ты невиновен, но если мы наймем адвоката, это заставит многих усомниться в этом. Одну вещь отец заставил нас хорошо усвоить: видимость столь же важный союзник, как богатство и власть.

– Иногда даже и более важный, – охотно согласился Гейбриел, вспоминая Шарлотту Парнелл. Как бы ни хотелось ему спросить о ней, он удержался от расспросов, решив сохранять терпение столько, сколько понадобится.

День шел за днем, и события разворачивались именно так, как предсказал Мерион. Сначала у Гейбриела состоялась встреча с лордом Хэсселдайном, которого Линфорд назвал «шутом, отвечавшим за обмен военнопленными». Любой мало-мальски порядочный человек после позорного провала переговоров по этому вопросу чувствовал бы себя виноватым или хотя бы пристыженным, но только не он. Вместо этого Хэсселдайн начал с обвинения, утверждая, что операция с наймом Шарлотты Парнелл была пустой тратой денег.

Какое-то время Линфорд терпел оскорбления, а затем поднял руку.

– Мадам Парнелл пришла к нам с самыми лучшими рекомендациями, – заявил он. – Мы наняли ее, когда нам стало ясно, что вашей первостепенной задачей, лорд Хэсселдайн, является использование тюремного заключения моего брата в собственных корыстных целях.

Хэсселдайн тут же начал пространно отвечать, но вдруг запнулся и умолк.

– Вы, сэр, – герцог поднялся, – из тех людей, которые стараются держаться подальше от фронта, утверждая в то же время, что стараются для своей страны не меньше, чем любой другой солдат армии его величества.