Пришлось подругам отойти от Леночки. Тем более что в этот момент за ней приехали врачи. И девушку увезли в больницу.

Но подруги все и так уже поняли. Леночка пошла к тайнику, про который знала от Леши. Но за ней следили. И когда девушка достала из тайника наркотики, ей крепко врезали по голове. А товар забрали.

— Какой ужас! — шептала Леся. — Никитка как чувствовал. Представляешь, что он нам скажет?

Никитка, которому подруги, кинув жребий, сообщили, что его возлюбленная в данный момент находится при смерти и едет в больницу, отреагировал еще хуже, чем того ожидали девушки. Им прямо обидно стало. Ну за что этой Леночке такая любовь и почет? Чем они хуже?

Никитка объяснил, наорав на подруг:

— Не уберегли! Клуши! Ворон считали!

Так что Кире, которой по жребию выпало это испытание — общаться с Никиткой, даже отодвинула трубку подальше от уха. Иначе можно было и оглохнуть. А когда придвинула, то текст уже изменился. Теперь Никитка чуть ли не плакал:

— Леночка — нежный цветочек, бедная моя девочка, немедленно мчусь к ней! Где она лежит?

Подруги сказали. И даже назвали адрес больницы: проспект Мечникова.

— Такая даль?! — взвыл Никитка. — Это же другой конец города!

— А ты что, в городе? — удивилась Кира.

— Конечно! Неужели вы думаете, что я отпустил бы Леночку одну в электричке?

— А что тут такого?

— Там же хулиганы! Всякие мерзавцы и просто пьяные. Разумеется, мы приехали вместе!

Возмущение, каким звенел голос Никитки, больно задел Киру. Нет, не потому, что она была против поездок Никитки с Леночкой в электричках. Просто как несправедливо! Леночка умудрилась разбудить в Никитке такие сильные чувства, каких самой Кире не доводилось ощущать по отношению к себе.

Ну, не попадались ей мужчины, которых бы волновало, что с ней может случиться, если она поедет на электричке одна. Может быть, поэтому Кира до сих пор и не замужем? Да, вероятнее всего, причина где-то в этом.

И в этот самый момент, когда Кира закончила неприятный разговор с Никиткой, ее телефон снова завибрировал. Думая, что это снова звонит Никитка, Кира взяла трубку и, не глядя на экран, произнесла:

— Чего тебе еще? Сказано же, ее повезли в травматологию!

— Что у вас еще произошло?! — удивился знакомый голос.

— Свист! Ой, Свистунов! Привет!

У Киры даже дыхание перехватило от обуревающих ее чувств. Свистунов ей позвонил! Сам! И еще спрашивает, что у них произошло! Может быть, жизнь вовсе и не такая ужасная штука? Может быть, еще не все потеряно и у нее тоже есть шанс? Но тут же Кира вспомнила, кто, собственно говоря, интересуется ее жизнью, и восторг быстро пошел на убыль. Все-таки Свистунов хоть и чертовски милый, но он наркоторговец. Честное слово, уж лучше бы он был продавцом нижнего белья.

«Чем занимается ваш муж?» — «Он продает женские лифчики».

Унизительно, но не смертельно. С этим Кира бы еще как-то смирилась. Но лгать, когда начнут интересоваться бизнесом Свистунова, а начнут обязательно, и, скорее всего не обыватели, а правоохранительные органы, было для Киры невозможно.

Поэтому она поумерила обожание в голосе до приемлемого градуса и равнодушно произнесла:

— Привет.

— Ты чего? — удивился Свистунов. — Только что вся сияла, как я позвонил. А теперь вдруг скисла? У тебя критические дни? Настроение скачет туда-сюда?

— Вовсе нет! — мгновенно обозлилась Кира. — И вообще, как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Мы еще даже не целовались, а ты уже спрашиваешь меня, нет ли у меня менструации!

— Во-первых, мне нет никакого дела до твоего лунного цикла. А во-вторых, мы с тобой целовались.

— Когда?

— Тогда!

И у Киры даже дух перехватило. Да! В самом деле, целовались!

— Чувствую, что дыхание у тебя снова сбилось, — усмехнулся Свистунов. — Не пытайся меня обмануть, девочка. Я читаю по тебе, словно по открытой книге.

И что тут скажешь? Верно, читает. Кира промолчала. А потом не нашла ничего умнее, как спросить:

— Как дела?

Почему-то этот дурацкий вопрос прозвучал как нельзя кстати. И Свистунов охотно принялся рассказывать ей, как у него дела. И никакой неловкости словно и не было вовсе. Это позвонил он, по-настоящему родной и близкий. Господи, как же он может при этом торговать всякой дрянью?

А Свистунов тем временем, не подозревая про вновь обуревающие Киру мысли, говорил и говорил.