Увидев в руках Кийска матрицу, двойник начал процесс трансформации собственного виртуального образа, который позволил бы ему мгновенно переместиться в иной участок локуса. Но он слишком торопился.

Удар о воду был такой чудовищной силы, что ремень безопасности едва не разорвал тело Кийска надвое. От боли Кийск почти потерял сознание. Рев моторов захлебнулся, сменившись ужасающим скрежетом разламывающегося металла. Лобовое стекло лопнуло, и в кабину хлынул бурлящий поток.

Едва не захлебнувшись, двойник вынырнул из воды. Очертания его лица были нечеткими, оплывающими, словно восковая маска под жаркими лучами полуденного солнца. Он попытался было что-то крикнуть, но губы его слиплись, не позволяя открыть рот. В следующее мгновение он исчез, а Кийск почувствовал, как нагрелась в его руке матрица, в которую хлынул мощный информационный поток.

– Попался, – с облегчением выдохнул Кийск.

Наверное, теперь, когда рядом не было умело контролирующего ситуацию виртуального двойника Дугина, он мог попытаться изменить реальность по собственному усмотрению. Но потоки воды, рвущиеся внутрь тонущего самолета, накрыли его с головой, подхватили и завертели, не позволяя собраться с мыслями.

Кийск не в первый раз видел перед собой мерзкий, холодный оскал смерти, наверное, поэтому ему не было страшно. Ему просто вдруг сделалось чертовски обидно. Обидно – и все.

– Иво, – негромко позвал Кийска Леру.

Философ примерно так и представлял себе то, что будет происходить с телом Кийска, когда его сознание переместится в локус. Как долго могло продолжаться это состояние, похожее на глубокую кому? Об этом Кийск ничего не сказал, ограничившись лишь замечанием, что время в локусе и вне его течет по-разному. А что делать, если Кийск вообще не вернется назад?..

Только сейчас Леру понял, как много вопросов они упустили из виду, готовясь к проникновению в локус. И все из-за уверенности Кийска в том, что Лабиринт станет помогать им. К тому же он сумел заразить этой уверенностью и остальных.

Леру посмотрел по сторонам. Взгляд его скользнул по идеально ровным стенам локуса, словно облитым расплавленным стеклом.

Что-то до сих пор помощь Лабиринта была не очень заметна. Тот факт, что им с Кийском все же удалось отыскать локус, вполне можно было отнести на счет обычного везения.

Занятый собственными мыслями, Леру не сразу обратил внимание на тонкие, едва заметные трещинки, тянущиеся от пола до потолка и делящие стены локуса на ровные прямоугольные секции. Подойдя к стене, Леру провел по ней ногтем. Трещина была настолько тонкой, что ноготь не цеплялся за нее. И все же Леру был уверен, что, когда они с Кийском вошли в локус, никаких трещин на стенах не было.

Леру вновь протянул руку к стене, но не успел ее коснуться. Участки стен, выделенные трещинами, беззвучно выдвинулись вперед, превратившись в треугольные призмы с зеркальными гранями.

Леру едва успел отбежать к центру зала и прижаться спиной к кубу. Вращаясь каждая в своем направлении вокруг вертикальной оси, зеркальные призмы заполнили все свободное пространство треугольного зала. Перемещение их казалось абсолютно хаотичным, но при этом они каким-то чудом не сталкивались друг с другом. Леру видел десятки, сотни собственных лиц, возникающих, множащихся, дробящихся и вновь исчезающих в мгновенных вспышках мелькающих зеркал. Чудовищная зеркальная круговерть вызывала чувство панического страха, неподконтрольного сознанию и не объяснимого никакими разумными причинами. А полнейшая тишина, в которой свершалось все это безумие, только усиливала впечатление нереальности происходящего.

Должно быть, в какой-то момент сознание Леру отключилось или стало как-то по-иному реагировать на происходящее. К тому времени, когда его органы чувств вновь начали адекватно воспринимать окружающую действительность, зал выглядел точно так же, как в тот момент, когда они с Кийском впервые увидели его. И лишь одна треугольная призма, отчего-то не занявшая своего места в стене, являлась свидетельством того, что фантастический аттракцион с зеркальной мельницей ему не привиделся.

Леру медленно перевел дух. Его пугало то, что он не мог найти объяснения увиденному.

Леру снова посмотрел на тело Кийска, застывшее в глубине каменной ниши, как будто само превратилось в деталь монумента, отмечающего границу непознанного, переступить которую мог разве что безумец.

Внезапно казавшееся безжизненным тело Кийска вздрогнуло. Руки скрюченными пальцами вцепились в гладкие подлокотники. В следующую секунду тело изогнулось и замерло в таком положении. Лицо с одеревеневшими мышцами не выражало никаких чувств, но тело, сведенное страшной судорогой, не могло не испытывать страданий.

Леру беспомощно взмахнул руками. Он не только ничем не мог помочь Кийску, но даже не мог разделить с ним его боль.

Тело Кийска вновь резко дернулось и согнулось в поясе так, что лоб его почти уперся в колени. В следующую секунду Кийск, распрямившись, рванулся всем телом вверх. Вскинув голову, он широко раскрыл рот и судорожно глотнул воздух, как ныряльщик, пробывший под водой больше обычного времени. Взгляд его блуждал по сторонам, ни на чем не фиксируясь. Вывернутые судорогой пальцы скользили по гладким поверхностям подлокотников. Казалось, какая-то неведомая сила пыталась утащить Кийска в глубину бездонно-черного куба, а он отчаянно пытался найти опору, которая помогла бы ему удержаться на поверхности.