...Часы давно показывали за полночь. Буравлев не заметил, как охмелел и как он оказался почему-то на кушетке рядом с Евдокией Петровной. В груди стало тесно. Сердце колотилось гулко и часто. Такого ощущения он, пожалуй, не испытывал с тех пор, как вернулся с фронта к Кате. И ему чудилось, будто она лежит рядом с ним, как и тогда, с распущенными волосами и, прижимаясь к нему, тихо, совсем тихо, говорит: "Я так ждала тебя, Сережа!.." И он, словно завороженный, боится шевельнуть даже рукой, чтобы не спугнуть это чудесное видение.

– Погоди, я свет погашу. Не ровен час, кто увидит в окно, неожиданно просто сказала Евдокия Петровна.

А потом беспокойно шептала ему:

– Это бывает, Сережа. Не волнуйся... Полежи немного...

А Буравлев не слышал ее. В его воспаленной памяти все еще жила она, его Катя. Ее ни на час не мог забыть... И вдруг он опомнился. Как это он мог? Как? Сгорая от стыда, вскочил с кушетки и, нащупав в потемках полушубок и шапку, бросился к двери.

– Сережа, Сергей, куда ты?
– звала его Стрельникова.
– Ну, погоди! Успокойся!..

Но Буравлева в избе уже не было. Он стоял у дороги и прижимал к разгоряченному лицу полные пригоршни сыпучего морозного снега. А в голове неустанно бился один и тот же вопрос: как это он мог? как?

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

1

Секретарь райкома Ручьев вызвал к себе инструктора Жезлова. Тот вошел в кабинет строгий, подтянутый. Продолговатое, сухое лицо осунулось, вид был усталый.

– Ты здоров?
– спросил его Ручьев.

– Вроде. А что?

– Вид у тебя что-то того... Отдыхать надо.

– Отдохнуть-то недурно, Алексей Дмитриевич, - согласился Жезлов и провел ладонью по горлу.
– Да работы вот так, по самую завязку.

Ручьев вместе с ним когда-то учился в партийной шкоде. После окончания Жезлов поехал работать сразу в райком партии, а Ручьев, как агроном, - в совхоз, секретарем партийной организации. Там-то и случилась неприятность. Жезлову пришлось разбирать дело Ручьева. Он помог восторжествовать правде. С тех пор дружба их окрепла.

Ручьев внимательно посмотрел на Жезлова.

– Слушай, Семен Данилович, что ты знаешь о проекте приокского лесничего?

– О каком проекте, Алексей Дмитриевич?

– Да вот узнал в области, есть такой проект о рациональном использовании наших лесов, а райком в неведении.

Жезлов поморщил лоб:

– Да, вспоминаю... Письмо Буравлева. Я вам сейчас его принесу.

Жезлов вышел и через несколько минут вернулся с письмом Буравлева.

– Ну и что?
– нетерпеливо спросил Ручьев.

– По-моему, это попало не по адресу. Надо переслать в лесхоз. Пусть там и решают.

Ручьев взял письмо, не торопясь покрутил его в руке.

– Оставь мне его, пожалуйста.

Через какое-то время Ручьев снова вызвал инструктора. Он долго всматривался в похудевшее его лицо.

– Свыкаться ты начинаешь с повседневными делами, Семен Данилович, неожиданно сказал Ручьев.
– Текучка, что ль, заедает? А ведь, честно говоря, проект умный. Вопросы, которые ставит этот самый Буравлев, имеют, по-моему, принципиальное значение.

– Пусть пишет в областное управление или, наконец, в свое министерство, - не сдавался Жезлов.
– Каналов для решения этой проблемы вполне достаточно.

– И ты думаешь, убедил меня?
– не поворачивая головы, неожиданно спросил Ручьев.
– Коммунист обращается за поддержкой, а мы что? Вижу, устал ты, Семен Данилович. Действительно, тебе надо отдохнуть. Но прежде загляни в лесхоз, поговори с народом.

– Да несбыточны эти мысли, Алексей Дмитриевич... Запретить рубку на десять лет... Кто разрешит? А баланс на стройки? Только недавно спустили новый план для одного очень важного объекта. Потом, не забудьте, часть древесины идет на экспорт! Понимаете?
– Жезлов, по мере того как говорил, оживлялся, и лицо его становилось пунцовым.
– Передать охотничье хозяйство лесничеству... Ну я еще понимаю его размышления насчет новых принципов работы лесхоза... Но дрова, зайцев, птиц и отстрел волков - все в одну кучу валить, ну - сами понимаете... Можно подумать, что в министерстве хуже нас разбираются...

– А план обсадки Оки?
– вдруг перебил его Ручьев.
– Разве это не разумно? Ока мелеет, гибнет рыба, уничтожается приокский ландшафт - разве это дело лишь речного флота? Эх, Семен Данилович!

Жезлов недовольно взглянул на секретаря:

– У лесхоза нет на это ни техники, ни людей. Ведь еще существуют регламентированные права лесхозов.

– Вот об этом-то и пишет Буравлев. Так что, прошу тебя, повнимательней отнесись к этому проекту. Ну как, Семен Данилович, договорились?