– Боцман Верное Сердце!
– Палсит, шатаясь, подошел к борту и посмотрел, как Растр плывет к берегу.
– Верное Сердце, трус! Вернись и прояви твердость, приятель!
– "Королева" села на мель, сбив Палсита с ног.

С трудом поднимаясь, он выглянул за фальшборт. Жители Мбвебве шли к кораблю. Он прижался спиной к стене каюты, потом повернулся и побежал к другому борту.

Еще каннибалы! Море каннибалов!

Увидев Дерки, повисшего на фальшборте, он шлепнул ученика по заднице дощечкой.

– Эй, просыпайся, матрос! Вооружайся!

Дерки застонал, открыл глаза - и увидел золотой песок и деревья.

– Земля! Сухая, твердая, надежная земля!
– Со счастливой улыбкой он перевалился через борт и бултыхнулся в мелкую воду. Палсит посмотрел вниз и увидел, как Дерки бредет к берегу.

Что это? Неужто мои подчиненные - сплошь трусы? Или это боги так испытывают мою храбрость?

За борт схватилась коричневая рука, потом еще одна и еще. Палсит шлепнул одну из них дощечкой, услышал проклятие, следом за которым раздался всплеск.

– Ха! Защищайтесь, язычники!
– Палсит бегал вдоль борта и бил по рукам дощечкой, торжествуя при каждом проклятии и звуке падения тела в воду.
– Да коли придется, Джон Отвага возьмется за все ваше людоедское племя! Мгновение ни одной новой руки не появлялось над бортом, и Палсит, перегнувшись за борт, увидел, как последние из темнокожих аборигенов бредут прочь от "Королевы". Старик погрозил берегу кулаком.
– Я Джон Отвага, капитан "Зерцала чести"! Я непобедим! Вот что я вам скажу: "Пришлите мне еще каннибалов!"

Он вскинул голову, засмеялся и тут почувствовал, как сильные руки хватают его сзади. Он обернулся. Палубу затопили темные лица и лохматые головы. Я в плену! Из руки у него выхватили дощечку, и он почувствовал, как его несут к другому борту, поднимают над фальшбортом и опускают в ожидающие коричневые руки.

Однако я Джон Отвага!

– Слышите меня, языческие дьяволы!

– Прошу прощения!
– раздалось в ответ.

– Не очень-то распускайте слюни! Вы подавитесь Джоном Отвагой!

Палсит засмеялся, потом затих, погрузившись во тьму. Те, кто нес его, обменялись озадаченными взглядами, потом пожали плечами и направились к берегу.

Несмотря на бросаемые на еду подозрительные взгляды и новообретенную привычку подскакивать при малейшем шуме, к вечеру Палсит казался достаточно здоровым, чтобы присоединиться к своим спутникам за столом Азонго. Медяки обменяли на еду, и Дерки блаженствовал, наслаждаясь первым за много дней ощущением твердой земли. Но, вспоминая собственный визг, он с завистью прислушивался к глубокому, звучному голосу Азонго. Дождавшись паузы в разговоре, Дерки кивнул старосте.

– Я многое бы отдал, чтобы родиться с таким голосом, как у тебя, Азонго.

Староста засмеялся, сверкнув остро заточенными зубами.

– Я тоже многое отдал бы, рассказчик. Но я не родился с таким голосом. Он появился только после долгих тренировок в роли дикаря.

Дерки оглядел стол и снова повернулся к Азонго:

– Поскольку все уже поели, я готов вложить в твою ладонь несколько медяков, чтобы посмотреть этот номер.

Растр махнул рукой и покачал головой:

– Я видел несколько дикарских номеров. Как снотворное - неплохо, но никак не вечернее развлечение. Ими не напугаешь и ребенка.

Азонго выгнул брови:

– И ты готов поставить на это медяки, уродец?

– Нет, но я поставлю кувшин заболонного вина против кувшина этого вашего кобитового варева.
– Растр поднял кубок.

Азонго потер подбородок, потом кивнул:

– Идет.

Он протянул руку и погасил масляную лампу в центре стола, оставив для освещения комнаты только лампу на стене. Потом встал и, повернувшись спиной к гостям, снял мантию.

– У-ур-р-ра-а-а-а!

Азонго запрыгал, припадая к земле: тело покрыто шрамами и татуировано яркими фантастическими узорами, лицо перекошено так, что глаза и заточенные зубы казались больше, чем на самом деле. В мерцающем полумраке почти не было сомнений, что перед ними какое-то первобытное, неразумное, кровожадное существо, сжавшееся в готовности нанести удар. Азонго перескочил через низкий стол и приземлился рядом с Растром, протянув вперед руки с выпущенными когтями.

– А-а-ар-р-р!

Растр прислонился к глинобитной стене.

– Ладно, Азонго! Хватит!

Староста снова зажег лампу на столе, собрал медяки и вино, потом сел на место. Палсит наблюдал, храня молчание.

Туземцы очень беспокойны. Когда придет пора, мне надо будет постараться убедить их, что я бог.

Растр покачал головой:

– Даже то, как играют дикарей тарзакские уродцы, не сравнится с твоим представлением, Азонго. Если бы ты вернулся с нами на Центральный континент, то мог бы собирать медяки мешками.