Я обернулся и стал ждать, что он скажет.

– Вы ведь хорошо знаете всех, кто здесь работает?
– спросил он. Его тон резко изменился. Он сошел с пьедестала и заговорил со мной, как с равным и притом так, словно мы были связаны каким-то секретом.

– Да, - ответил я.

– Так вот, - строго между нами, есть ли среди них люди нечестные, обделывающие втихую свои грязные делишки? Как, по-вашему, нужно кого-нибудь из них уволить?

– Нет, - ответил я.
– Лучшего штата не подберешь, и - что особенно важно - мистер Бодстерн это хорошо знает. Он хочет лишь получить подтверждение своих собственных оценок.

– Прекрасно, - сказал профессор. Неделю спустя мистер Бодстерн сказал мне, что он очень доволен отзывами о своих служащих.

ГЛАВА 7

Большая часть моего заработка уходила на плату за комнату, питание и проезд на работу и с работы. На покупку необходимых мне вещей оставалось мало. Неожиданно мне представился случай сократить свои расходы, и я не преминул им воспользоваться.

Должность ночного сторожа на фабрике занимал пожилой человек по имени Симпсон. Он был низкого роста, тучный, с больным сердцем. Каждое утро он докладывал мне о выполненной им ночью работе, и я должен был его проверять. Для этого имелся специальный опросный листок, вполне в духе Бодстерна, на котором были расписаны обязанности сторожа с указанием часов, когда надлежало ту или иную работу выполнить. Галочки, проставленные в каждой графе, означали, что работа выполнена:

проверить - заперты ли ворота;

зайти в кабинет и убедиться, что сейфы заперты;

осмотреть двор с материалами и задние ворота;

проверить краны и газовые конфорки;

обойти всю фабрику;

опорожнить корзинки для бумаг;

подкинуть угля в котел для отопления.

Список такого рода поручений заполнял целую страницу. Каждое утро я просматривал вручавшуюся мне сторожем бумагу, чтобы убедиться, что в каждой графе проставлена галочка.

Если же в графе с обозначением того или иного вида работ был пробел, я обязан был обратить на это внимание мистера Симпсона, тогда он в моем присутствии ставил в соответствующей графе галочку, после чего я клал листок в папку.

Но он редко забывал ставить галочку. Это был образцовый ночной сторож.

Обратная сторона листка была разлинована и озаглавлена: "Замечания". Мистер Симпсон не был щедр на замечания. Уж если он находил нужным прокомментировать как-то свою работу, то это непременно бывали описания поступков, требовавших поощрения и благодарности. Выражать такого рода благодарность входило в круг моих обязанностей, однако в особых случаях, когда мистер Симпсон проявлял на своем посту незаурядное рвение, я вручал листок мистеру Бодстерну, и он уже лично изъявлял Симпсону благодарность, приличествующую случаю.

Так, если Симпсон в графе "Замечания" писал: "Увидел человека, перелезавшего через забор, бросился к нему, но он успел скрыться", - это событие не представлялось особенно значительным, поскольку опасность грозила всего лишь огромным бревнам, унести которые было бы нелегко, - и мистер Симпсон довольствовался моей похвалой.

На когда он писал на обороте листка: "Услышал, как кто-то пытается взломать дверь в контору, подкрался из-за угла и окликнул неизвестного; тот убежал, а я позвонил в полицию, где этот факт был запротоколирован", речь шла об опасности, грозившей сердцу фирмы, ее святая святых - сейфам. Тогда я передавал листок мистеру Бодстерну, и тот с живым интересом в течение получаса расспрашивал о подробностях мистера Симпсона, который в лицах представлял ему ночное происшествие.

Затем мистер Бодстерн и мистер Симпсон выходили из помещения, чтобы осмотреть дверь снаружи, и мистер Симпсон показывал, как уверенно и решительно он приближался к неизвестному злоумышленнику, как тот, вздрогнув, поднял голову, резко обернулся, а затем, пригибаясь к земле, побежал к забору.

Как мистеру Бодстерну, так и мистеру Симпсону доставляли немалое удовольствие эти беседы о злокозненных попытках помешать работе охраняемого законом торгового предприятия. Мистер Бодстерн возмущался и потому, что он усматривал в этих кознях личную угрозу. Какой-то неизвестный человек пытался отнять у него то, что по всем законам - божеским и человеческим принадлежало ему, мистеру Бодстерну, и это покушение на его собственность вызывало у него глубочайшее негодование.

Что же касается гнева и возмущения, которые обуревали мистера Симпсона, то эти чувства были явно наигранны, - он старался поразить хозяина своей преданностью интересам фирмы и готовностью пойти ради них в огонь и воду. Обоим подобные случаи давали повод обличать и осуждать людей, которых они считали ниже себя. Такие эпизоды будоражили их. Они проникались особым уважением к своей честности. Сознание собственного благородства сближало их.

Позади фабрики была пристройка - маленькая комната с голым цементным полом. В комнатке были газовая плитка и умывальник с медным краном, всегда облепленный засохшей мыльной пеной, серой от грязи, которая покрывала руки мистера Симпсона.

Это помещение было известно под названием "комната мистера Симпсона". Ночью она служила ему штаб-квартирой, именно тут он проставлял галочки на своем бланке. В комнате стояли стол, стул и низенькая койка с тощим матрасом и тремя байковыми одеялами, поверх которых лежало одеяло, составленное из вязаных квадратов, скрепленных между собой так небрежно, что в просветах виднелась серая байка.

Считалось, что, находясь на посту, мистер Симпсон не спит. Койка должна была служить ему местом отдыха в промежутках между выполнением служебных обязанностей, перечисленных в листке.