– Здесь только, как мне показалось, необходимые для тебя вещи, Сиерра. Взгляни на них.

Она подумала, как хорошо сидеть, ощущая свою руку в сильной мужской руке. Глаза у Клин-та были такими голубыми! Сиерра изучала его красивое лицо. Оно излучало сочувствие и тепло. Был ли кто-нибудь так же добр с ней раньше?

Подарок был еще одним проявлением его доброты, желания видеть ее. Она высвободила руку и открыла коробку. Там был розовый халат, две хлопчатобумажные ночные сорочки: одна - розовая, другая - бледно-зеленая, и мягкие синие тапочки.

– О, все такое красивое!
– воскликнула она.
– Клинт, тебе не нужно было этого делать. Я неплохо обходилась больничными сорочками.

– Красивая женщина должна носить красивые вещи, - ответил он.
– Если я не угадал размера, можно поменять.

Сиерру растрогало, что он считает ее красивой. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела ссадины и пятна на лице. Возможно, она и будет красивой, только когда?

– Спасибо. Уверена, все подойдет.
– Она посмотрела на лейблы и увидела, что все купленное - среднего размера.
– Я не все забыла. Я могу читать!
– радостно воскликнула Сиерра.

Ему было приятно, что в его присутствии она оживлялась. Клинт улыбнулся.

– Могу поспорить, что ты можешь и писать. Попробуешь?
– предложил Клинт, вынул из кармана ручку и протянул ей.

Ее рука дрожала, когда она писала "Клинт Барроу" аккуратным, красивым почерком.

– Так пишется твое имя?
– спросила Сиерра.

– Точно, - сказал он и широко улыбнулся.
– Не забывай, что ты еще помнишь о лицензии. Ты помнишь намного больше, чем кажется на первый взгляд. У тебя все будет в порядке, Сиерра.

Впервые с тех пор, как узнала об амнезии, Сиерра поверила в возможность выздоровления.

Сиерра находилась в этой палате уже три дня. Доктор Тругорд, психотерапевт, навещал ее каждый день. Он беседовал с ней, зондировал ее память, но она пока не могла вспомнить то, что произошло до ее пробуждения в больнице.

Она неважно чувствовала себя в течение дня, но ночью, когда уходил Клинт, ее охватывало отчаяние. Пульс учащенно бился, голова раскалывалась, когда Сиерра пыталась вспомнить хоть что-нибудь - лица, имена, местность. Она изо всех сил напрягала память, но результатом были лишь слезы.

Сиерра чувствовала себя защищенной только тогда, когда рядом был Клинт. Она с нетерпением ждала, когда ее выпишут из больницы и она отправится к нему домой. Он так много рассказывал о ранчо, что у нее появилось свое представление о нем. Ей было интересно узнать, совпадет ли картина, нарисованная ее воображением, с реальностью.

На третий день пребывания в палате Сиерра почувствовала себя гораздо лучше. Она выглядела по-настоящему счастливой.

– Я могу уехать утром. Выписывают около десяти, - воскликнула Сиерра.

Клинт уже знал об этом и хотел сам порадовать Сиерру.

– Я очень рад, - сказал он. Неожиданно она подошла к нему и обняла. Она просто благодарна мне, и ничего больше, подумал Клинт и тоже крепко обнял ее. Волнение, которое Клинт испытывал, держа ее в объятиях, совсем не было выражением дружеской признательности. Прошло слишком много времени с тех пор, когда он в последний раз обнимал женщину.

Сиерра отстранилась и улыбнулась ему.

– Они постирали одежду, в которой я поступила сюда, так что у меня есть что надеть. Это очень мило с их стороны. Спросила доктора Пирса о счете за лечение, и он сказал, что не стоит беспокоиться об этом. Не удивительно ли?

Клинт глубоко вздохнул, спускаясь с небес на землю. Сегодня вечером он скажет Томи, что с ними будет жить Сиерра. Клинт пока еще не сообщил сыну об этом, сам не зная почему. Может быть, потому, что Томи слишком занят? Нет, истина в другом: ему казалось, что Томи не желает говорить о Сиерре, хотя Клинт не скрывал, что навещает ее в госпитале.

Подумав о сыне, он сказал Сиерре:

– Томи заканчивает школу, и в пятницу вечером по этому поводу устраивают прием. Ты можешь пойти со мной, если, конечно, хочешь.

– Конечно, если ты хочешь.

Она готова была делать все что угодно, если это предлагает Клинт. Для него, а не для себя.

Он сразу же заметил страх в ее темных глазах и понял все. Положив руку ей на плечо, сказал тихо:

– Сиерра, ты не должна делать то, чего тебе не хочется.
– Ему не приходило в голову, что выздороветь она может, лишь уединившись на ранчо.

Ее голос стал хриплым.

– Почему ты так добр со мной?

Он не знал, что ответить. Из-за несчастного случая? Из-за чувства приличия? Ответственности, поскольку Томи был причастен к случившемуся? Или потому, что он всегда стремится помочь тем, кто попал в беду? Возможно, присутствовали все причины. Просто сейчас он испытывал потребность позаботиться о ней.