Но дадим слово шоферу маршала Жукова А.Н.Бучину:

"Примерно через полчаса Георгий Константинович вышел, подтянутый, с каким-то пронзительным выражением в глазах. А за ним вывалился обмякший Буденный, знаменитые усы обвисли, физиономия отекшая. С заискивающим видом он пытался забежать впереди Жукова и что-то лепетал самым подхалимским тоном. Георгий Константинович, не обращая внимания, буквально прыгнул в машину. Тронулись. В зеркале заднего вида запечатлелся замерший Буденный с разинутым ртом, протянутой рукой, которую Жуков не пожал. Маршал! За ним толпились выкатившиеся из двери охранники…"

Да, поздоровались-то тепло, но распрощались не очень… И не зря. Ибо встреча эта о многом говорит. Кричит. Вопиет, как говаривали прежде. Жуков с двумя-тремя сопровождающими, с риском в любой момент угодить к немцам, почти вслепую объезжает несколько фронтов и находит их штабы, а маршал Буденный с оравой охранников нескольких человек не оторвет от себя, чтобы отыскать штаб своего же фронта. Так ли нелепо предположить, что не хочет, боится, ибо, если найдет, то там и связь и, значит, надо звонить товарищу Сталину и докладывать: "Так и так, и даже не знаю - как…" Что и говорить, с другим командиром, потерявшим штаб, соседей, войска и в одиночку горюющем над картой, Жуков беседовал иначе. Говорят, он и постреливал. Но долг платежом красен. С Буденным расплатился он сполна. Буденный, возможно, спас Жукова в 37-м - Жуков спас Буденного в 41-м.

А в 1942-м Буденный "все в той же позицьи на камне сидит", уже в качестве главкома Южного направления. Скажете - "Чудные дела в Красной Армии творились." Да, господи, некого же было ставить!

Но германская армия милостями Провидения тоже оставлена не была. В момент наибольших успехов Гудериана, рвавшегося вперед на южном фланге группы войск "Центр", в момент, когда судьба Москвы висела на волоске, фюрер велел фон Рунштедту наступать на Ростов и далее, на Кавказ. Это куда больше назначения Буденного на ратные подвиги 42-го года.

Мои генералы ничего не понимают в экономике… После снятия Хрущева шутили, что в списке деяний, которых Никита не успел свершить за время правления, осталось присвоение звания Героя Союза императору Николаю II за создание революционной ситуации в стране. Упомянутым приказом Рунштедту заявляет о себе еще один претендент на высшую награду СССР - фюрер германского народа. Его решение штурмовать Киев было роковым, а двум роковым не бывать, так что решению одновременно с Москвой брать Ростов остается звание глупейшего из решений. Оно пренебрегало азбукой войны: решающий удар наносить кулаком. Гитлер бил растопыренной ладонью. 1-я танковая армия фон Клейста с фланкирующими 6-й и 17-й полевыми армиями удалялась от Гудериана, обнажая его фланг и вынуждая оттягивать войска из ударного клина для своей защиты в решающий этап московского наступления.

Впрочем, в результате разгрома трех фронтов две крупные группировки Красной Армии были окружены в районах западнее Вязьмы на севере (19-я и 20-я армии Западного, 24-я и 3-я армии Резервного фронта) и в районе Трубчевска на юге (3-я и 13-я армии Брянского фронта), а части 50-й с раненым Еременко, несостоявшимся победителем Гудериана, пробивались из окружения в районе Брянска в направлении на Белев. Самые страшные потери понес Западный фронт бывшего комиссара Конева - около 600 тысяч человек. Катастрофа казалась непоправимой и действительно была непоправима - в любой другой стране.

В такой ситуация Жуков, принимая Москву под защиту, совершал свою отважную рекогносцировку в передовых линиях, не имея под рукой ни войск, ни связи и ежеминутно рискуя нарваться на противника.

Из его мемуаров нельзя составить представления об общей картине. Как ни досадно, приходится обратиться к генералу Курту Типпельскирху:

"7 октября головные части обеих охватывающих танковых армий встретились в тылу противника восточнее Вязьмы и замкнули кольцо окружения. К 13 октября этот котел был очищен. В сводке германского командования сообщалось, что русские потеряли шестьдесят семь стрелковых, шесть кавалерийских и семь танковых дивизий - 663 тыс. пленными, 1243 танка и 5412 орудий. Это был новый потрясающий успех. Но оправдывал ли он многообещающее заявление от 9 октября начальника имперского управления информации о том, что " исход войны решен и с Россией покончено "?

Аппарат пропаганды можно понять, он был радостно потрясен: за две недели два котла, под Киевом и Вязьмой, а количество пленных и трофеев превышает половину мощи вермахта. Это ли не победа?

"При ясной погоде воздушная разведка и поддержка Люфтваффе были великолепны, тем не менее Гот жаловался на сильную активность советской авиации 4 октября. В районе Холма (на Днепре) его бригада была яростно контратакована советской танковой дивизией с Дальнего Востока, полностью оснащенной новыми американскими танками и действовавшей по старым уставам. (Выделено мной.) Это танковое соединение, не имевшее боевого опыта, было почти полностью уничтожено и потеряло 65 танков в течение нескольких часов."

Так пишет американец Альберт Ситон.

Еще ужаснее описание прорыва немцами насыщенного живой силой, но не связанного советского фронта в самом начале операции "Тайфун":

"Мертвые и умирающие валялись грудами там, где их застиг пулеметный огонь немецких танков, которые к тому времени прорвались далеко вперед. Всюду было брошенное вооружение, включая американские легкие "джипы", невиданные прежде германскими войсками. За два дня танковые соединения продвинулись на 80 миль. Потери были очень легкими. Хорошая погода держалась." (А.Ситон).