– Тяпа, где ты?
– тревожно спросил Кирилка и обернулся.

Тяпа несся, болтая ушами и оглашая воздух ликующим лаем, туда, где неподвижно стоял тот самый автобус, который ехал к вокзалу.

А навстречу Тяпе бежали...

Кирилка растерянно потер рукой лоб, будто он не мог понять, что такое происходит!

Неужели это...

Но кто же другой мог бежать прямо по лужам так, чтобы брызги летели выше головы, кто другой, кроме Вовки?..

А за ним? Ну, разумеется, Петя. Он! Снял шапку и, как саблей, крутит ею над головой. И кричит восторженно и громко:

– Кирилка, ура! Я тебя увидел самый первый...

И с ними Петина мама. И тоже бежит ему навстречу. И тоже что-то кричит. И тоже машет ему рукой.

А четвертый? Кто же четвертый?

Кто этот невысокий человек в странных мохнатых сапогах? В шапке с длинными ушами?

И почему у него такие глаза, будто он сейчас заплачет, или засмеется, или сделает то и другое разом?

– Приехал, - шепчет Кирилка дрожащими губами, - приехал...

И бросается к ним, всем четверым, всхлипывая и задыхаясь от слез.

Разве легко найти слова, чтобы описать радость этой встречи?

– Кирилка!
– У Пети щипало в носу, и он готов был сам зареветь. Кирилка, прошу тебя, не плачь... Я был тогда ужасная дрянь! Возьми мой носовой платок. Но почему ты сразу позабыл таблицу умножения?

Вовка выхватил из Кирилкиных рук его тяжелый портфель. Изо всех сил шлепнул Кирилку по плечу:

– Заседание было! Ух и здорово же... Возьми лучше мой платок. Ничего, утирайся, он грязный!

– Кирилка, дружочек, - шепчет Петина мама.
– Но почему же ты к нам не пришел? Как ты мог придумать такое?

А тот, в высоких северных сапогах, тот ничего не говорит. Он только целует мокрые щеки Кирилки, его рыжие волосы и заплаканные глаза.

И тут все увидели, как они похожи один на другого - Кирилка и этот человек с Севера.

– Вот так да!
– воскликнул Петя, переводя глаза с Кирилки на его отца и снова на Кирилку.
– Значит, вы и есть Кирилкин папа? Мама, ты раньше догадалась?

– Нет, и я догадалась только сейчас.

– А я догадался, я догадался!
– завопил Вовка.
– Я сразу догадался. Я говорил: может, он и есть его папа... Петя, говорил я?

– Нет, - твердо сказал Петя, - ты этого ни разу не сказал. И раз мы с мамой вдвоем не догадались, как же ты мог?

– Значит, я тоже не догадался! Вот так здорово! Никто не догадался! с восхищением продолжал кричать Вовка.

– Мальчики, - сказала мама, - как я рада за Кирилку! Теперь вы снова будете вместе...

В этот самый миг, когда, казалось, ничто не могло омрачить общей радости, вдруг какая-то тень появилась между Кирилкой и солнцем, и большая рука опустилась на Кирилкино плечо.

– Ага, - пророкотал чей-то бас, - вот ты где! Наконец-то я тебя нашел!

Кирилка обернулся и помертвел: перед ним стоял тот самый огромный милиционер, который увел его из вагона в детскую комнату.

– Честное слово, - закричал он, хватаясь руками за отца, - я не виноват... Я больше не буду... Я не пойду...

Но на милиционера эти слова, видимо, не произвели никакого впечатления.

– Здорово ты от меня удрал, - продолжал он.
– На вид тихонький, а поди ты какой ловкач...

– Кирилка, - прошептал Петя, - что это?

И больше он не мог проронить ни слова.

– Кирилка...
– проговорил Кирилкин отец, не спуская глаз с Кирилкиного лица.
– Что случилось?

Вовка же стоял насупив черные брови. Он думал.

Сейчас Кирилку уведет милиционер. Наверно, в милицию. Что же он мог сделать плохого, что его в милицию?

А Тяпа готов был на части разорваться от гнева. Наскакивая на милиционера, он оглашал воздух яростным лаем.

Нет, нет, нет, он не верил, чтобы Кирилка мог хоть в чем-нибудь провиниться...

– Вот какие все глупости!
– сердито вскричала мама, становясь между милиционером и Кирилкой.
– Можно ли так? Этот мальчик с кем-нибудь подрался?

– Да нет!
– удивился милиционер.

– Он что-нибудь где-нибудь взял?
– еще грознее наступая на милиционера, продолжала мама.

– Ничего такого не было, - замахал руками милиционер.
– Что вы!

– Тогда зачем же его в милицию?
– совсем сердито воскликнула мама. Зачем?

– Так его же ищут по всем местам... Это мальчик, который потерялся... А больше ничего и не было!
– бормотал милиционер, пятясь от рассерженной мамы.