Но тут дверь отворилась, и в комнату робко заглянула Нелли.

– А теперь вы как себя чувствуете?
– прошептала она.

– Оставь меня в покое, - отозвался он сухим тоном, даже не подняв глаз.
– Мое сердце разбито.

– Нет, сердце тут вовсе ни при чем, - возразила она.
– Это говядина виновата. Она недостаточно отвиселась. Такие уж мясники у нас в городе ни один не потрудится подвесить говядину. Может, взбить вам омлет?

– Ступай прочь, я сказал, - он отвечал резко, но она расслышала в его голосе слезы.

– Вы правы, - согласилась она.
– Чего хорошего в яйцах? Одна мутная вода. Ох, господи, так, может, шкварочек поджарить?

– Не хочу я никаких шкварок, женщина!
– вскрикнул он страдальчески.

– И верно, никуда они не годятся, - подтвердила она печально.
– Что в них? Кожа со щетиной, и только.

Нет, лучше всего скушать сейчас славный сочный кусочек лимерикского окорока с картофельным пюре и петрушкой в молочном соусе. Сразу как новенький станете.

– Хорошо, хорошо!
– закричал он гневно.
– Делай что хочешь, только оставь меня в покое!

Даже обещанный окорок не развеял его горя. Он знал: если женщина обещает, что сделает вас новеньким, можете не сомневаться, быть вам раньше времени стареньким.