35. Итак, оставим на время всех этих лжецов и взглянем на их оппонентов.

Может случиться, противная сторона - книжники и понаторевшие в казуистике - проявит больше здравого смысла, чем простаки, коих отчасти оправдывает sancta simplicitas {Святая простота (лат.).}. Да где уж там! Несут вздор, пожалуй, еще почище.

В моей обширной библиотеке, как упоминалось, довольно много полемических сочиненьиц пера наших хахамин, то бишь мудрецов. В одной из этих глупеньких историй рассказывается, как после дерзкого выступления Иисуса спорили трое книжников: равви Наум, равви Мат-тат и равви Бар-Тимеос. По равви Науму, дерзновенный - просто ублюдок, по разумению равви Маттата, он - сын женщины, страдающей кровотечением, а Бар-Тимеос полагает, что Иисус - и тот и другой вместе. Первые двое возразили: не может быть двух причин одного явления. На что Бар-Тимеос объявил, что докажет свою правоту. и отправился к матери Иисуса, торговавшей овощами на рынке.

Равви обратился к ней:

– Дочь моя, признаешься в одном деле, о коем спрошу, укажу тебе путь к вечной жизни.

Женщина ответила:

– Поклянись!

И Бар-Тимеос поклялся, одновременно в сердце своем отменив клятву, и спросил:

– От кого прижила ты сына, что так дерзко ведет себя?

Женщина:

– Когда вошла в супружеский альков, страдала кровотечением, и муж мой удалился от меня. Сват взошел на мое ложе, от него мой сын.

Так и оказалось, что Иисус и ублюдок, и рожденный от страдающей кровотечением.

В другом анекдоте похожий спор: равви Елиезер сомневается:

– Иисус сын Стады? Да он же сын Пантеры! На что равви Хста изрекает:

– Отцом считался Стада, прелюбодеем матери - Пантера.

Третий спорщик:

– Мужем его матери был Пафос, сын Иегуды, а Стада - мать.

А равви Елиезер на это:

– Родила его Мириам, цирюльница С-татхда, то есть неверная мужу.

Думаю, довольно насчет всяческих невежд. Сочтусь с ними окончательно, представив тебе всю истину. Одно лишь смущает меня - не объявил бы ты мне, как спартанцы самнитским послам: все сказанное поначалу мы позабыли, а дальше не поняли, ибо не помним начала.

КНИГА ТРЕТЬЯ,

в коей сказывается о чудесах.

1. Маги и чудодействия. 2. Иисусов дар. Чему Иисус мог обучиться в общине сынов света. Мнение врачевателей. Иисус не был обманщиком. 3. Его отношение к чудесам. 4. Исцеление тещи Кифы-Петра. 5. Встреча с бесноватым погонщиком мулов. Изгнание демонов. 6. Отношение Иисуса к чуду. 7. Что произошло в Капернауме. Окрестности города. О сказителях легенд и нравоучений. 8. Женщина с ножницами. 9. Иисус цитирует Книгу Иова и изъясняет цель своей миссии. 10. Измышления и правда о чудесах. 11. О том, как я сотворил чудо. 12. Тайный бунтарский союз. 13. Трудности с пропитанием. Кто пополнял общинную казну. 14. Пристанище неподалеку Вифсаиды. 15. Иисусовы сентенции. Еще раз о чуде, мною сотворенном. 16. Рождение легенды. 17. О других чудесах. Отступление об Аполлонии Тианском. Параллель к агиографии Иисуса. Распятый Клеомен. Иллюзорность правды.

1. Исстари молва о чудесах расходилась весьма далеко, и поныне чудесное смущает людей не только в святилищах, но и окрест, в местах, не осененных святостью. В одной только Александрии несколько чудодеев весьма рачительны к своему ремеслу и ничуть не уступают знаменитому магу и философу Аполлонию Тианскому, хотя, на мой взгляд, слава его весьма сомнительна.

Чудесники, о коих речь, многие лета изучали тайные книги - компендии всех надлежащих заклятий, магических формул и физических законов материального мира, снабженные руководствами по их использованию. Сомнений нет: в своих штучках маги такого пошиба не чурались и самого пошлого жульничества. Трактуя тебе сию тему, сознательно опускаю чудеса, фабрикованные панегиристами в жизнеописаниях великих людей, особливо римских кесарей, выслеживая со тщанием лишь происшедшее либо имевшее место по достоверным слухам.

2. Ну, а Иисус, уверяю тебя, никогда не обманывал, не являл чудеса по заказу или за мзду и вообще не навязывался с деяниями, хотя и обладал некоей силой: учитель либо самою природой наделен был чудотворным даром, либо долголетними упражнениями добился такового умения. В ту пору я верил: Истинно Сущий (Яхве) благоволит ему во всем. Ибо, признавая бытие господа и довлеющие ему судьбы мира, я последовательно допускал и форму проявления в чуде бытия сего чрез мужей, им взысканных. Почитая и себя призванным тоже (о предмете еще потолкую основательно), я беспрекословно и охотно принял исключительную миссию Иисуса.

Много позже описываемых событий довелось узнать: сыны света, уединившиеся на берегу Мертвого моря, и их апостолы много трудились излечением немощных, понаторев в разных тайных приемах, молебнах и медикаментах. Обучился ли Иисус искусству у них, рассудить трудно - ничего, кроме аблюций, не признавал.

Знаменитые врачеватели допускали единодушно чудеса, самовидцем коих я был, да к тому еще и сказывали: дивные дела творятся на белом свете; в запредельных странах, к примеру, далекого Востока люди святые возносятся на небо, ступают босыми ногами по горящим угольям, воскресают, будучи погребенными.

Оставим до времени последнее и займемся чудотворением, или, коль хочешь, квазичудотворением, а в сем и твой покорный слуга грешен, хоть после того и невелико число чудес останется в списке, тобою составленном, однако ж вполне довольно, дабы признать Иисуса чудотворцем, а не обманщиком.

3. Еще в те сроки, когда пристал к его ученикам, слыхивал я смутные россказни - всегда много чего наслушаешься в общинах бродячих проповедников и пророков. Шептались украдкой об исцелениях, говорить во всеуслышание побаивались - Иисус, вопреки позднейшим наветам, строго-настрого возбранил ширить любое смущение. Не тело врачевать, а души гонимые, увещевал учитель, - для того я пришел в мир. Коль проведают в Галилее, сын-де человеческий (так сказывал о себе учитель стилем древних пророков) ради хворых и страждущих бежит от селения к селению, сберутся у городских ворот толпы калек и бесноватых, и не хватит дня, и не хватит ночи, а после еще и злоречием опутают. Не затем послал меня господь бог, чтоб суду его перечить, но затем, дабы спрямить пути духа вашего.