И город свой любил.

– Ты артист!
– закричал Вася, готовый обнять товарища.
– Ты заслуженным артистом будешь! Вот посмотришь!

– И нечего смотреть, - сердито отозвался Коржаков.
– Хочу быть трактористом-механизатором.

– Чудак, у тебя три специальности в руках!
– Вася загнул пальцы. Тракторист - раз. Слесарь - два. И заслуженный артист республики - три.

– Подумаешь, заслуженный артист без публики, - скривил губы Костя. Деньги надо зарабатывать.

– Сначала поучиться надо, а потом зарабатывать, - возразил Вася.

Костя помолчал, потом заговорщически оглядел товарищей.

– У меня есть план, только никому ни слова, - понизив голос, сказал Ярков.
– На базаре один слепой на баяне жарит... Деньжищ уйму загребает: за пять минут дураки полную банку набрасывают, даже рубли кладут. Вот бы нам...

"Ну и голова!
– поразился Вася.
– Попрошайничать?! Да я скорее с голоду пропаду, но руку не протяну! Эх ты, попрошайка несчастный!"

А Саша, слушая Яркова, вначале улыбался и думал: "Шутит. Не может же Костя всерьез предлагать стать попрошайками!" Но Костя так горячо убеждал друзей "подзаработать", что Саша побледнел. С кем он завел дружбу? С жуликом, лодырем?!

Между тем Костя продолжал развивать свой план. Завтра же они купят темные очки и все притворятся слепыми. Костя будет за поводыря. Оденутся они в рванье. Надо разучить самые жалостные песни. Одну песню Костя переписал у слепого: про матроса, который Сталинград защищал, восемнадцать ранений получил и умер.

– Женщины слушали и плакали, слезы у них кап-кап...
– рассказывал Ярков.

– Эх ты, кап-кап, - глухо, с дрожью в голосе перебил товарища Саша. На гибели матроса деньги хочешь заработать... Подлый ты человек все-таки...

– Ладно, хватит, не на собрании выступаешь, - Костя усмехнулся. Может, замполиту стукнешь? Иди.

– Повторяю, подлый ты. Если надо будет, все расскажу.

– Ох, боюсь!
– с деланым испугом воскликнул Костя.

Вася первым заметил Галину Афанасьевну. Она быстро направлялась к ребятам.

– Добрый вечер, Галина Афанасьевна!
– весело и старательно, как ни в чем не бывало, гаркнули воспитанники.

– Добрый, ребята, добрый... Слышу, поют, дай, думаю, узнаю, кто поет.
– Галина Афанасьевна присела на краешек скамьи.

– Саша как соловей поет, - восторженно похвалил товарища Вася.
– Надо его отправить учиться в Москву.

– Зачем в Москву? Нам тоже нужны солисты. Давайте вместе споем?

Ребята смущенно переглянулись.

– Мы репетицию проводили, - заюлил Костя.

– Надо бы еще ребят пригласить.

– Позвать, Галина Афанасьевна?
– Вася с готовностью соскочил со скамьи, сделал шаг и остановился, махнув рукой.
– Ладно, вчетвером лучше споем, - сконфуженно протянул он и сел на свое место, с хитрецой посмотрев на замполита.
– Все ребята в школе.

– А вы?

– А мы ничего...
– Костя вдруг громко рассмеялся.
– Мы поем.

– Вам некогда учиться?
– уже серьезно спросила Галина Афанасьевна.

– Совсем некогда, - без улыбки подтвердил Костя.
– То да се, туда-сюда - и уже ночь... И вообще учиться надоело. Вы только не сердитесь, Галина Афанасьевна, так и быть, на следующий год пойдем.

– А ты что молчишь?
– обратилась Галина Афанасьевна к Васе. Дружок-то твой учится.

– Он в восьмой пошел...
– вздохнул Вася.
– А я? Мне уже семнадцатый, в шестой класс стыдно идти.

– Стыдно тем, кто совсем не учится. Петру Александровичу сорок лет, а он поступил на первый курс университета марксизма-ленинизма.

– Гм, сравнили, - хмыкнул Вася.
– Он в университет, а я должен идти в шестой класс. Большая разница.

– Если будешь учиться, в двадцать шесть лет закончишь институт и станешь инженером.

– Балда я.

Костя хихикнул.

– Не смейся, - вспыхнул Вася, - и ты балда! Уже "дядя, достань воробушка", а наверно в третьем классе на третий год остался.

– Пять закончил, - гордо заявил Костя, - и месяц в шестом учился.

– Эх, ребята, ребята, - вздохнула Галина Афанасьевна.
– Сейчас даже квалифицированные землекопы должны быть с высшим образованием. На шагающем экскаваторе, например, работают десять инженеров и пять техников.

Друзья в напряженном молчании проводили глазами замполита.