Текст перевода Юра проглотил почти молниеносно.

– Юрий Иванович, - обратился к нему академик, - вот юношу интересует, о ком тут идет речь.

– Простите, - ответил Юра.
– Кто именно интересует нашего уважаемого гостя?

– Делатель золота, - сказал я.

– О, это же ясно. Исаак Ньютон.

– Видите?
– засмеялся академик.
– И в дипломниках-то нужды не было. Обошлись второкурсником!

– Может быть, не совсем обычным второкурсником?
– спросил я, насколько мог ядовито.

– Может быть, может быть. Я позвал того, кто особенно интересуется алхимией.

– Но разве Исаак Ньютон занимался алхимией?

– Эх, юноша, юноша! Ответьте-ка ему, Юрий Иванович.

– Еще как занимался! Почти целиком пять лет отдал. Шуточки!

– Он что-нибудь написал об этом?

– Ничего, - забасил академик.
– Не тот человек! Сэр Исаак по двадцать и тридцать лет не публиковал своих настоящих открытий. Все удостовериться хотел. А тут открытий быть не могло.

– Почему же не могло, Михаил Илларионович? Может быть, он просто не успел или не захотел их опубликовать?

– Это говорите вы, Юрий Иванович? А еще солидный человек. Ах, Юрий Иванович, ну какие же открытия в алхимии можно сделать в конце семнадцатого века? Она уже изжила себя, она уже прошла. Великий Ньютон не мог этого не понять.

– А если он понял что-нибудь другое, Михаил Илларионович?
– Юра окончательно повернул фронт против своего учителя.
– Он ведь начал интересоваться алхимией в расцвете сил. Вспомните его письмо к Астону.

– Какое письмо, Юрий Иванович? Что-то запамятовал.

Мальчик (виноват, студент) вскинул руку и начал читать наизусть: "Если Вы встретитесь с какими-либо превращениями веществ из их собственных видов, как, к примеру, железа в медь, какого-нибудь металла в ртуть, одной соли в другую или щелочь и т.д., то обращайте на это наибольшее внимание, так как нет опытов в философии более проясняющих и обогащающих, чем эти".

– Причуда гения, - сердито сказал старик, - вы же знаете, Юрий Иванович (меня он теперь полностью игнорировал), Ньютон занимался и богословием тоже. Сделаете ли вы из этого вывод, что богословие стоит изучать?

– А вы должны были бы помнить, Михаил Илларионович, - студент переходил в решительную атаку, - Ньютон ничего не делал плохо. В Кембридже сегодня студенты-теологи проходят его комментарии к Апокалипсису. Англиканская церковь, Михаил Илларионович, считает Ньютона своим видным богословом.

– Это-то верно, - неохотно согласился академик.
– Хотя кое-какие взгляды были у старика явно еретическими.

– Ну вот, так почему бы Ньютону не изготовить золота?

– Да потому, что это невозможно. Нынешняя физика запрещает.

– Мы-то с вами историки ж должны прежде всего обращаться к своей науке. Вам все ясно в истории Раймонда Луллия, Михаил Илларионович?

– Нет, я же вам говорил об этом на семинаре.

– Простите, - я позволил себе вмешаться, - а что случилось с Раймондом Луллием?

– А!
– академик отмахнулся от меня, потом смутился собственной невежливостью и скороговоркой сообщил: - Он добыл для своего короля чертову уйму золота, и никто никогда не знал и теперь не знает откуда. Сам он, естественно, ссылался на философский камень...

И старик снова повернулся к студенту:

– Мало ли в истории загадок. Но чудесами их объяснять не надо. Вы еще так молоды, мой друг, вам свойственно увлекаться...

– А что вы скажете о наследстве Ньютона, Михаил Илларионович? Не слишком ли оно было большим?

– Все это давно подсчитано, Юрий Иванович. Сэр Исаак получал за заведование монетным двором сначала тысячу фунтов стерлингов, потом две. Огромные деньги по тому времени! А жил строго, скромно, этакий типичный британский старый холостяк. Мог он, мог сэр Исаак накопить эти двадцать или тридцать тысяч фунтов - склероз у меня, не могу вспомнить точную цифру.

– Тридцать две тысячи фунтов. И давайте подсчитывать точно. Первые три года службы в монетном дворе Ньютон получал 750 фунтов стерлингов в год. Не так-то много. Следующие двадцать шесть лет - пока он не передал фактически свою должность мужу племянницы - его жалованье составляло полторы тысячи фунтов стерлингов.

– Юрий Иванович, теперь не точны вы. Исследователи прикинули, что доходы Ньютона достигали двух тысяч фунтов в год.

– Что ж, приму и это, хотя не очень верю в данную цифру. Итак, за двадцать шесть лет Ньютон получил 52 тысячи фунтов, а истратил только 20. Откладывал больше шестидесяти процентов жалованья в кубышку! Не верю. И жил он не так уж экономно - помните, сколько у него было родственников? Взять хоть Кондюиттов, он ведь им помогал.