На твой горячий поцелуй

Не отвечаю я таким же поцелуем,

Не упрекай и не ревнуй!

Любовь моя давно чужда мечты веселой,

Не грезит, но зато не спит,

От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,

Ударами избитый щит.

Не изменю тебе, как старая кольчуга

На старой рыцарской груди;

В дни беспрерывных битв она вернее друга,

Но от нее тепла не жди!

Не изменю тебе; но если ты изменишь

И, оклеветанная вновь,

Поймешь, как трудно жить, ты вспомнишь, ты оценишь

Мою холодную любовь.

<1884>

СТАРИК

Старик, он шел кряхтя, с трудом одолевая

Ступеньки лестницы крутой,

А чудо-девушка, наверх за ним взбегая,

Казалось, веяла весной.

Пронесся легкий шум шагов, и ветер складок,

И длинный локона извив...

О, как тогда себе он показался гадок,

Тяжел, ненужен и ворчлив.

Вздохнув, поник старик, годами удрученный;

Она ж исчезла вдруг за дверью растворенной,

Как призрак, смеющий любить,

Как призрак красоты, судьбой приговоренной

Безжалостно любимой быть.

Постой, красавица! Жизнь и тебя научит

Кряхтеть и ныть, чтоб кто-нибудь

Мог перегнать тебя, когда тебя измучит

Крутой подъем - житейский путь!..

1884

* * *

С колыбели мы, как дети,

Вплоть до смертного одра,

Ждем любви, свободы, славы,

Счастья, правды и добра.

Но в любви мы пьем отраву,

Но свободу продаем...

Клеветой марая славу,

Мы добро венчаем злом!

Счастьем вечно недовольны,

Правдой вечно смущены,

В тишину мы просим бури,

В бурю просим тишины.

<1884>

(ГИПОТЕЗА)

Из вечности музыка вдруг раздалась,

И в бесконечность она полилась,

И хаос она на пути захватила,

И в бездне, как вихрь, закружились светила:

Певучей струной каждый луч их дрожит,

И жизнь, пробужденная этою дрожью.

Лишь только тому и не кажется ложью,

Кто слышит порой эту музыку божью.

Кто разумом светел, в ком сердце горит.

1885

* * *

Томит предчувствием болезненный покой...

Давным-давно ко мне не приходила Муза;

К чему мне звать ее!.. К чему искать союза

Усталого ума с красавицей мечтой!

Как бесприютные, как нищие, скитались

Те песни, что от нас на божий свет рождались,

И те, которые любили им внимать,

Как отголоску их стремлений идеальных,

Дремотно ждут конца иди ушли - витать

С тенями между ив и камней погребальных;

А те, что родились позднее нас, идут

За призраком давно потухшей в нас надежды;

Они для нас, а мы для них - невежды,

У них свои певцы, они свое поют...

И пусть они поют... и пусть я им внимаю,

И радуюсь, что я их слезы понимаю,

И, чуя в их сердцах моей богини тень,

Молю бессмертную благословить тот день,

Когда мы на земле сошлись для песен бедных,

Не побеждаемых, хотя и не победных.

1885

Н. И. ЛОРАНУ

Друг! По слякоти дорожной

Я бреду на склоне лет,

Как беглец с душой тревожной,

Как носильщик осторожный,

Как измученный поэт.

Плохо вижу я дорогу;

Но шагая рядом, в ногу

С неотзывчивой толпой,

Страсти жар неутоленной,

Холод мысли непреклонной,

Жажду правды роковой

Я несу еще с собой.

Разливается по жилам

Жар и жгучий холодок...

Или ношу не по силам

Взял я на душу, - ходок?

Или ноша эта стала

Тяжелее и гнетет

От осенних непогод?

Ум тупеет, грудь устала,

Чувство стынет в этой мгле,

Что зари сиянье прячет,

И дождит, как будто ПЛЭЧРТ,

Расстилаясь по земле.

Но, поверь мне, ноша эта

Мне была бы нипочем,

Если б только было лето

И дышалось бы теплом.

Мне б казался путь не долог,

Если б солнечных небес

Голубой прозрачный полог

Окаймлял зеленый лес;

Если б в поле пели птицы,

А за пашней, на юру,

Полоса густой пшеницы