Китти нервно покосилась на мать. Затем вяло пояснила:

– Я знаю - доказать ничего не удалось. И тем не менее...

– Дыма без огня не бывает, - подсказал Джеймс.

– Вот именно, - оживилась Китти.
– Спасибо, кузен. И еще...

– Чушь собачья!
– презрительно фыркнул Джеймс.

– Я и не ожидала, что ты будешь хвастать своими любовными интрижками, - пожала плечами Китти.
– Ты, конечно, считаешь, что я сую нос не в свое дело...

– Вот именно!
– торжествующе провозгласил Джеймс. Он посмотрел на тетю Агату, затем снова перевел взгляд на тонкогубую и бледную как полотно Китти.
– Я очень рад, что ты это сказала, поскольку и сам думаю в точности то же самое.

Безгубый рот Китти скривился, словно в него выдавили целый лимон.

– Нет, Джеймс, теперь, когда я увидела, какую угрозу ты представляешь для душевного покоя моей мамочки и для окружающих её друзей, это уже стало и моим делом. Попробуй только снова взяться здесь за свои штучки, и ты увидишь, что тебе это даром не...

– Черт побери, Китти, какие ещё штучки?
– не выдержал Джеймс, старательно пытаясь не смотреть на нее.
– У меня нет ни малейшего намерения рисковать...

– Я знаю только, что как волка ни корми, а он все в лес смотрит, вздохнула Китти и, пристроившись на подлокотнике кресла, близоруко прищурилась.
– Видишь ли, любезный кузен, я хочу защитить от тебя свою мать.
– Заметив, что Джеймс уже готов возразить, она предостерегающе подняла руку и продолжила: - Во-первых, от дурацкого положения, в которое ты её неминуемо поставишь, а во-вторых, что куда важнее - от финансовой ответственности за тебя. Оказывается, она готова даже выложить собственные деньги за то, чтобы сделать тебя компаньоном доктора

Кайта-Фортескью!
– Китти негодующе повела длинным носом.
– Мне кажется, Джеймс, что будь у тебя хоть капля порядочности, тебе стоило бы отказаться от этого предложения.

– Китти!
– возмущенно вскричала леди Кутилоу. Глаза её метали молнии.
– Хватит - ты уже высказала все, что хотела. А я не позволю на себя давить - ни тебе, ни кому-либо...

– Давить?

– Не перебивай, Китти! И вообще, отныне держи свое мнение при себе. Ты поняла?

Джеймс метнул на тетку восхищенный взгляд и невольно улыбнулся. Тетя Агата и Китти обжигали друг друга вызывающими взглядами, словно два пса перед дракой. Китти встала и выпрямилась во весь рост. Вылитая цапля, подумал вдруг Джеймс. Скорее даже - марабу.

– Как скажешь, мама, - промычала она и, не оглядываясь, вышла из гостиной.

Джеймс робко улыбнулся и преданно заглянул тетке в глаза. Будь он собакой, то непременно завилял бы хвостом и лизнул её в щеку.

– Китти немного не хватает воспитания, - промолвила леди Кутилоу, глядя в сторону.

– Да, похоже, она не слишком рада моему появлению, - заметил Джеймс.

– Дело не в тебе, - тетя Агата махнула рукой.
– Она просто за меня беспокоится. Конечно, она не имела права говорить в таком тоне, и я ей на это укажу, но...

В мозгу Джеймса лихорадочно роились мысли. Итак, две новости - хорошая и плохая. Хорошая - тетя Агата уезжает в Шотландию. Плохая - на её месте останется эта змеюка Китти.

– ...во-первых потому, что она всегда от меня зависела, что не мудрено - ведь я её мать. Вдобавок, она - моя основная наследница, и поэтому...

Внезапно Джеймса осенило. Ведь если тетя Агата в самом деле раскошелится и откупит ему самый лакомый кусок от Кайт-Фортескьюсовского пирога, то тем самым неминуемо пробьет брешь в семейной казне.

Посягнет на сундук с золотом, который Китти уже давно считает своим собственным!

Теперь все встало на свои места. Черта с два эта скареда за свою мать беспокоится! Нет, Китти была сквалыгой, какую днем с огнем не сыщешь. Впрочем, главное для него - даже не мотивы Китти, а её неприкрытая враждебность. Джеймс понял, что кузина будет всячески мешать ему, вставлять палки в колеса. Она пойдет на все, лишь бы не дать свершиться его планам. Да, конечно, тетя Агата будет пару недель лазить по шотландским горам, однако условие свое она уже выдвинула: "никакого распутства". А эта долговязая бестия будет бдительно следить за каждым его шагом, мечтая лишь об одном - как бы застать его со спущенными штанами.

Черт побери, - подумал Джеймс, - да я их дратвой к заднице пришью! Клеем присобачу!

Тем временем тетя Агата продолжала восхвалять обожаемую дочурку.

– ... узнаешь её поближе, и сам поймешь - она очень нежная, добрая, заботливая, простодушная и безобидная.

Безобидная как гремучая змея, - подумал Джеймс, вежливо кивая. И нежная, как помесь тарантула с синильной кислотой. Сам же дипломатично произнес:

– Надеюсь, у меня будет время, чтобы узнать её лучше.

* * *

Идя на встречу с Бернардом Кайтом-Фортескью, Джеймс почему-то представлял себе высоченного, степенного и совершенно лысого господина в черном сюртуке и полосатых брюках, чопорного и напыщенного. На деле же Кайт (а именно так Джеймс стал мысленно называть его с первой же минуты) оказался приземистым крепышом с седеющей, но ещё пышной шевелюрой, приветливым и вполне к себе располагающим. Выглядел он лет на шестьдесят, но с таким же успехом ему могло оказаться и пятьдесят. Джеймс сразу понял, что Кайт должен пользоваться успехом у женщин.