Пробуждение Филиппа было просто отвратительным. Вчерашний вечер в обществе малютки Эжени оказался слишком бурным, да и царку с ифранскими ликерами мешать не стоило. Если мешать, то начинать нужно с чего-то слабенького, а кончать фронтерской царкой, а не наоборот...

Его Величество с раздражением слушал утренний доклад Гастона Койлы, ожидая, когда подействует единственное признаваемое им лекарство от больной головы и прочих болезней. Гастон говорил о предложениях дарнийцев, какой-то тяжбе, затеянной в Ларрэне, и прочей ерунде. Голова раскалывалась, а впереди предстояло заседание Совета нобилей и встреча с послом Оргонды, который наверняка передаст очередное неприятное послание от Марка и сестрицы... Король с плохо скрываемой злостью и скукой смотрел на своего канцлера. Гастон был верным и надежным, но не шибко умным. Впрочем, чужой ум короля чаще бесил, чем восхищал.

А с Фронтерой нужно что-то решать... Хотя чего решать, Сандер – наместник Севера, ему с усатыми и разбираться. Если он Джакомо приструнил, этих и подавно.

Дверь распахнулась, и младший брат, легок на помине, вошел в королевскую опочивальню. Александр был на удивление нарядно, чуть ли не щеголевато одет. Темно-синяя куртка с серебряными нарциссами на груди и волчонком на плече, подбитый серебристым шелком плащ, тщательно расчесанные темные волосы... Что это на него нашло с утра пораньше, хотя что ему, у него-то голова не болит. У него вообще ничего никогда не болит.

– Сандер? А я как раз хотел тебя видеть... Что ты думаешь о Фронтере?

– Тодора нужно тряхануть, да посильнее.

– Прекрасно, вот и займись. Ты – протектор Севера, бери, кого хочешь, делай, что вздумаешь, но чтобы они о союзе с Ифраной и думать забыли.

– Постараюсь, – кивнул головой Александр, – мы выедем сегодня же, но я хотел бы просить малой аудиенции у Его Величества.

– Это еще зачем? – не понял Филипп. – Если нужен разговор наедине, то Гастона я выставлю.

– Филипп, мое дело не является тайной. Но я не могу это сказать и тем более показать, пока ты в постели.

– Что за глупости, – поморщился король, – у меня и так день поганый, а еще ты со своими загадками. Говори, чего хочешь. Если в моих силах – сделаю. У меня все, кроме тебя, вечно чего-то клянчат.

– Я хочу представить ко двору свою жену.

– Чего? – король обалдело уставился на брата. – Проклятый тебя побери! Ты женился? Когда? На ком?! Кто она?

– Она с Рафаэлем в малой приемной. Женился я прошлой ночью, нас обвенчал Евгений!

– Старый змей! – король, напрочь забыв о больной голове, расхохотался и сразу же поморщился. – Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? Ну, она хотя бы хорошенькая? Проклятый, вот уж не думал, что ты женишься, да еще тайком. На влюбленного ты не походил... Ну, признавайся. Кто она?

– Жаклин.

– Что?! Ты ее нашел?

– Она сама нашлась. Прибежала к Евгению, тот послал за мной... Ей здорово досталось!

– Жаклин... – Лицо короля внезапно просветлело. – Знаешь, а я ведь рад, что так вышло... Теперь отступать некуда, против кардинала никто не указ. Все верно. Если кто и должен быть наследником Рауля, так это ты...

– Значит, ты не возражаешь?

– Проклятый! Конечно же, нет! И молодец, что ничего мне не сказал, на нет и суда нет. А то скандал бы поднялся до небес. Вот Жоффруа с Эллой-то разозлятся. – Лицо короля приняло мечтательное выражение. – Хочешь верь, хочешь нет, но мне судьба Лины спокойно спать мешала. Рауль был враг, – голос короля вновь стал жестким, – он должен был умереть, но девочки ни в чем не виноваты, кроме того, что родились не в то время и не в том месте. Если с Жаклин все будет в порядке, может, и мне пара-тройка грехов спишется. Подожди, сейчас оденусь и поздравлю вас как следует...

Сандер благодарно улыбнулся брату. Спасибо Жаклин за то, что из-за нее Филипп вновь стал самим собой, великодушным и умевшим радоваться за других. Не было ни ссоры, ни гнева, только искреннее пожелание счастья. Один брат у него все же остался. Но была и проклятая, предательская мысль, которую Александр постарался загнать как можно дальше. Ведь признайся он вовремя в своей любви к Даро, Филипп точно так же понял бы и порадовался. Он испугался призрака и потерял счастье.

Бедная Жаклин со своими гаданиями и сонетами! Он постарается стать своей герцогине хорошим мужем, постарается выбросить из головы любовь, которую, как он теперь понял, загубил собственными руками.

2887 год от В.И.

19-й день месяца Звездного Вихря.

Мирия. Кер-Эрасти

Мирия влюбилась в Артура Бэррота, а красавец-рыцарь был в восторге от Мирии, тестя, жены и всего сущего. Артур был влюблен и счастлив, он любил весь мир, а вот Даро этот мир ненавидела. Она терпела все – и заполненные никчемными праздниками дни, и бурные, изматывающие ночи, когда после приступа страсти ее охватывало холодное, безнадежное отвращение к самой себе. Единственное, что ее утешало: ребенка от Артура у нее не будет.

Благодаря хитрости Артура она сошла за девственницу, никому и в голову не пришло, что она привезла из Мальвани средство, врученное ей Мирандой, посоветовавшей не обзаводиться третьим ребенком до венчания. Его хватит надолго, а потом она добудет еще. Может быть, Артур разведется с бесплодной женой, и ее оставят в покое. Раньше Даро никого не ненавидела, даже Дафну. Сейчас ее переполняла ненависть к тем, кто разлучил ее с Александром. Ко всем, хотя во всем виновата она сама. Она не послушалась Миранду и настояла на отъезде. Останься она в Малве до осени, все было бы иначе...