Циалианская сестра ничем не напоминала Дафну. Та была плотная, плоская, неопрятная, с рыбьим лицом и блеклыми круглыми глазами, вошедшая же была красавицей. Даже монашеский балахон на ней казался бальным платьем, но от этого стало еще страшнее. Бланкиссима опустилась в кресло, опустив точеную руку на голову собаки, закатившей от восторга глаза, и задумчиво посмотрела на пленницу.

– Так вот ты какая, Дариоло из рода Кэрна. Но ты не будешь королевой Арции, Дариоло, не надейся.

Она могла бы возразить, что никогда этого и не хотела, но слова прилипли к гортани. Она вообще не могла двигаться, пригвожденная к месту ленивым взглядом прекрасных глаз.

– Хороша, но глупа и слаба при всей своей силе, – заметила незнакомка. – Это то, что нужно. Дафна вырастила тебя именно такой, как следовало. Она была умна, но допустила ошибку... Можно ненавидеть мужчин, но нельзя их сбрасывать со счетов, особенно если у них пылающее сердце. Ты ведь любишь своего брата, Дариоло Кэрна? Тебе бы не хотелось, чтобы он умер или ослеп? А кого ты любишь еще? Если любишь? Говори!

Так чувствует себя птица, взглянувшая в глаза змеи. Спасительные крылья становятся ненужными, ужас затягивает, не позволяет не то что вырваться и улететь, даже шевельнуться.

– Кого ты любишь, Дариоло Кэрна?

Даро молчала. Змея может убить, это так, но превратить птицу в крысу она не властна. Молодая женщина видела другие глаза – большие, серые, полные тепла и нежности. Она не предаст своего герцога, что бы с ней ни делали! Не предаст! Его имени ОНА не узнает. Никогда. Пусть любые муки при жизни, пусть преисподняя, но она не скажет! НЕ СКАЖЕТ! НЕТ!

– А ты и вправду сильна, когда забываешь о страхе, – задумчиво произнесла бланкиссима. – В последний раз спрашиваю. Кто он?

Дариоло Кэрна не ответила, и на нее обрушилась страшная, всесокрушающая сила. Перед глазами стояло искаженное гневом лицо, но Даро не понимала, была ли это ее мучительница или кто-то другой, еще более могущественный и равнодушный.

– Отвечай! Отвечай, проклятая дура! И я отпущу тебя.

Лицо бланкиссимы заволокло туманом. Белая мгла скрыла все. Циалианку, собаку, белые свечи, кресло у камина. А когда развиднелось, Даро стояла в поле, вдали звенел ручей, вечерело, низкие, неподвижные облака, казалось, прижимали к земле. Нужно было уходить, а она стояла, не в силах сойти с места, а к ней медленно приближался огромный белый олень, и она понимала, что это конец всему.

– Кто твой любовник? Говори!

– Нет, – выдохнула полумертвая Даро, – нет, никогда...

Она пришла в себя в той же проклятой комнате. Бланкиссима не мешала ей подниматься с пола, но и не помогала. Когда-то совсем девочкой Даро нашла в беседке забытый кувшин с вкусной сладко-терпкой жидкостью и, ничего не зная про вино, выпила ее всю. Потом пол ушел у нее из-под ног, и ей стало очень плохо. Сейчас было еще хуже, ее тошнило, голова раскалывалась, тело не слушалось. Она с трудом села, но подняться на ноги сил у нее не было. Циалианка холодно улыбнулась.

– Ты упряма, но это тебе не поможет. Я и так знаю, что ты любишь Тагэре, а он тебя, – Даро оцепенела от ужаса, но красавица, казалось, не обращала на нее никакого внимания, – но ты его не получишь. Слышишь, ты?! Ты убьешь того, кого любишь, если ослушаешься. Встань!

Даро поднялась на трясущихся ногах.

– Видишь это создание? Убей его! Сними с себя пояс. Сделай петлю. Это очень просто...

Святая Циала! Она не хотела этого делать, но руки ей не подчинялись. Они слушались не ее, а красавицу-бланкиссиму. Даро не могла не только остановиться, но даже отвести глаза. А белая собака не умирала очень, очень долго.

Когда было кончено, циалианка довольно засмеялась.

– Я могла бы заставить тебя начать с людей, но, думаю, ты все запомнила и поняла и так. Ты будешь делать, что захочу я, а я хочу, чтобы ты немедленно вышла замуж за влюбленного в тебя знатного нобиля. И не думай, что ты сможешь убежать или покончить с собой. У тебя не выйдет. Ты теперь моя, и только моя. Я приказываю тебе жить с мужем и иметь детей. Когда-нибудь ты мне понадобишься, но о Тагэре забудь, если не хочешь прикончить его своими руками. Если ты ослушаешься, то убьешь сначала любовника, а потом брата. Я об этом позабочусь. Если ты с собой что-то сделаешь, они все равно умрут, и умрут страшно. Или НЕ умрут, потому что смерть – это лучшее, на что они могут рассчитывать, если ты попытаешься меня обмануть. На тебя наложено заклятье, Дариоло Кэрна, ты убьешь того, кого любишь, если останешься с ним. И ты убьешь того, кому об этом расскажешь. Ты поняла меня, маленькая ведьма?