–  Что с вами?

Он снова взял ее под локоть, она на миг накрыла его пальцы своими.

–  Я разоряюсь... Нужно сто тысяч... Вы поможете?

–  Ну разве я банкир? - спросил Симон и отошел к столу. - Это надо идти к Каминке...

–  К Каминке?! - воскликнула Нина. - Посылаете меня к этому ловкачу? И не хотите мне помочь?

–  Конечно, Каминка захочет прибрать вас к своей Азовской угольной, согласился Симон. - Да, вам не надо туда идти... Что же делать?

Его лицо выражало сочувствие. Он опустил голову, задумался. Нина глядела на густые рыжеватые волосы на его макушке, потом повернулась к окнам. На широких подоконниках стояли горшки с чайными розами. А стекла на две трети закрывали белые скромные занавески.

–  Мелкие уже закрылись, - сказала она. - Но у меня большая, надо лишь продержаться несколько времени...

–  А вы закройте шахту, - посоветовал Симон. - Изменится конъюнктура откроете. Зачем работать в убыток?

–  Ваш совет дорого стоит, - усмехнулась Нина. - А куда я дену своих людей? Они с голоду помрут.

–  Хотите, я приеду к вам вечером, все обсудим? - предложил Симон. Наверное, мы можем купить у вас шахту. Потеряете немного.

–  Сколько? - спросила она.

–  Примерно четверть. Да, четверть... И вы сразу - свободны... - Он колокольчиком вызвал секретаря и распорядился подготовить предложение правлению о покупке шахты.

Нине показалось, что в его взгляде сквозит такая же снисходительность, как и у конторщика, отгружавшего уголь.

Она подумала, что пока не надо продавать, а лучше попытаться все-таки получить заем, пусть даже ценою смелого натиска.

Нина закинула ногу на ногу и попросила принести минеральной воды.

Секретарь принес бутылку "Куваки", налил в фужер.

Она сказала Симону:

–  Давайте отложим до завтра. Завтра я вас жду. - И, не прикоснувшись к воде, попрощалась.

От Симона она поехала к представителю Азовско-Донского банка, добродушному кучерявому Каминке, большому охотнику рассказывать анекдоты про мудрых раввинов.

"За ручки хватал! - думала она про Симона - Почему я должна терять четверть? Разве это по-божески?..."

Жаркий "афганец" дул Нине в лицо, она закрывалась зонтиком; пахло сухой степью.

–  Ах, мадам, вы совсем потеряли голову, - грустно сказал Каминка. - Вы знаете, что сейчас за время? Я получил документ: теперь нельзя принимать в залог ни земельные владения, ни товары, могущие подвергнуться реквизиции. А вы говорите о стотысячном кредите!

–  Разве я не кредитоспособна? - спросила Нина. - У меня ежегодная добыча больше двух миллионов!

–  Да, Нина Петровна, - закивал Каминка. - Вы не хотите меня понять. Сейчас время такое... Мы не вкладываем в каменноугольную промышленность... не смотрите на меня так, ваши чарующие глаза ничего не поделают с нестабильной конъюнктурой. Я извиняюсь, но не могу вам помочь.

–  Странно слышать! Топливный кризис, а вы такое говорится, - сказала Нина. - Через несколько месяцев вы получите свой заем с процентами.

–  Нет, мадам, - возразил Каминка. - Думаете, нам не известны ваши сложности? Рабочих все больше, работают все хуже, а требуют все больше. У вас единственный выход... не знаю, пойдете на него или нет, но искренне желаю вам всяческого добра... - это учредить новое акционерное общество "Григорова и компания" или войти в Азовскую угольную компанию. Мы возьмем все ваши заботы.

–  А что мне останется? - спросила Нина.

–  Чистое масло, Нина Петровна. Красивой женщине надо жить... Пусть мы будем заниматься черной работой... Как это в старом анекдоте про тесноту? Пришли к ребе и спрашивают: что делать, ребе, погибаем от тесноты...

–  Мне нужно сто тысяч, - повторила Нина. - В конце концов, если я и разорюсь, шахта всегда вернет вам ваши деньги.

–  Зачем вам эти глупости? - спросил Каминка. - Вы будто газет не читаете и ничего не видите! Помните, что было после французской революции? У них, как и у вас, переворот прошел мирно. Но потом? Земледельческая Франция воевала с английскими лендлордами. Те оградились высокой пошлиной. Россия тоже воюет, если разобраться, за то же самое, чтобы получить хлебный рынок. А германцы не дают. Это первое сходство... Второе сходство: французская промышленность против английской была отсталая. Российская против германской тоже отсталая... И третье сходство. Войны подорвали хозяйство, наводнили страну миллиардами ассигнаций и создали безумную дороговизну. Прибавьте сюда голод... И во Франции рекой потекла кровь. Не дай Бог, конечно... Но вы подумайте здраво, Нина Петровна, что у нас впереди? Все живут одним днем, думать не желают. А вы все-таки подумайте, мадам!.. Французы тоже не хотели думать, а что получилось?

Каминка покачал головой и скорбно вздохнул, как бы говоря, что ничего хорошего не получилось.

–  Значит, вам нужна моя шахта? - спросила Нина. - И вы пользуетесь моими бедами... Не стыдно ли?

–  Вы опять? - удивился Каминка. - Вам надо напомнить, как было у них? Я вижу, вы ничего не понимаете... Сначала власть перешла от жирондистов к якобинцам. И тогда, чтобы избавиться от дороговизны и изменников, заработали гильотины... Раз по шее - и не надо работать, вкладывать капиталы. Головы рубили и политическим врагам, и мирным торговцам... Но оказалось, что этот метод всем хорош, только не в состоянии дать ни денег для войны, ни пропитания. И поволокли на гильотину самих якобинцев... Теперь вам понятно? Мы на пороге большой смуты! Русские, простите меня, непрактичные люди. Уж если французы, пока нашли своего Наполеона, наломали дров, то у нас, пока установится твердый порядок, никто не даст никаких гарантий...