Шрифт:
Проснувшись утром следующего дня, Евгений застал Инну у своих полотен.
– Извини, что я смотрю без разрешения, - несколько смутилась она.
– Не дождалась, пока ты проснешься.
– И что ты скажешь на это?
– Здорово! Приятно, что здесь так много меня. Но почему все так мрачно и даже трагично? И что это за рельсы - здесь и вот здесь?
– Так, символика. Это те самые пути господни, что так неисповедимы.
Пока Евгений готовил завтрак, она смотрела телевизор.
– Что новенького слышно?
– спросил Евгений.
– Какие-то партизаны взорвали мост и теперь не хотят сдаваться, сказала Инна и очень внимательно посмотрела на Евгения.
– И еще говорят, что они кого-то повесили...
– Не бери в голову. Сейчас много всяких террористов и бандитов развелось, если из-за всех переживать...
Он на минуту задумался и вдруг, словно разговаривая с самим собой, сказал:
– Интересно, если бы наши войска времен Великой Отечественной каким-то чудом смогли переместиться в наше время, кто победил бы - те наши или эти? Отцы или дети?
– Не знаю, - растерянно ответила Инна.
– Я во всем этом как-то не разбираюсь.
– И слава Богу, - улыбнулся Евгений.
– Все это такая чушь!
Звонок в дверь заставил художника насторожиться. Едва он открыл, как в квартиру, - по привычке, словно к себе домой, - ворвался Светлый. Евгений даже не успел загородить ему дорогу.
– Ну что, скажешь спасибо или будешь выговаривать?
– живо полюбопытствовал он.
Евгений судорожно искал причину, чтобы выпроводить приятеля, но она, как назло, не находилась. Тогда он решил сначала просто вытащить его из квартиры в коридор, и не успел.
Инна вышла на знакомый голос. Она очень обрадывалась приходу Антона. Поэт застыл с вытаращенными глазами и побледнел.
– Евгений, почему ты его не пригласишь? Вы что, так и будете беседовать в прихожей?
– спросила она, смеясь.
Евгений отошел от Антона и из-за спины Инны стал делать ему знаки, призывая приятеля, во-первых, молчать, а во-вторых, выйти.
– Я, это...
– наконец обрел дар речи Светлый.
– Мне срочно надо.
Он почти выскочил из квартиры.
– Странно, - удивилась Инна.
– Никогда его таким не видела. У него какие-то неприятности?
– Сейчас выясню, - нашелся Евгений, выходя вслед за Светлым.
Антон стоял у входа в подъезд, словно точно знал, что Евгений выйдет.
– Ну что тебе сказать, - начал Охрин и вдруг разозлился из-за необходимости давать длинное и нелепое объяснение.
– Короче, этот твой экстрасенс может не только отправить человека в прошлое, но и забрать кого-нибудь оттуда. Все!
Охрин испытал чувство облегчения, одним махом покончив с разъяснениями.
– Я думал, это какая-нибудь мистификация или галлюцинация, - тихо сказал Антон.
– Но, если это действительно так, а это, похоже, именно так, то в какую историю я тебя втравил!
– В какую историю?! Ты даже не представляешь, как я благодарен тебе. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я был кому-нибудь за что-нибудь благодарен? Это просто чудо! Это такой поворот!..
– Постой, но если все настолько реально, что можно не только отправлять людей в прошлое, но и кого-то забирать оттуда, то это просто ужас! Представляешь, какие могут быть последствия для всего нашего общества, для человечества вообще?
– Ах, оставь! Разберутся как-нибудь. И вообще: чему быть - того не миновать. Не будь занудой. Ты же поэт!
– Но если ты не будешь об этом думать, я не буду, он не будет, тут Антон неожиданно ткнул пальцем в сторону вышедшего из подъезда гражданина, заставив его опасливо покоситься на собеседников, - то кто будет это делать? Кто?
– Желающие найдутся, не переживай. Вон их сколько, снующих, мельтешащих, лезущих друг другу на голову! Телевизор включишь: какие лица! Какие речи!
– Не заводись. Скажи лучше, что теперь делать будешь.
– Что делать? Любить буду! Писать буду! Жить буду!
– Все это хорошо, но, помнится, мы мечтали жить не только в кругу своих мелких личных интересов.
– Искусство и любовь - вот все, ради чего стоит жить на этом свете. Все остальное - стойло и пойло.
– Она все знает?
– спросил Светлый, оставив попытки в чем-то переубедить своего оппонента.
Евгений отрицательно покачал головой.
– Вот!
– предупреждающим тоном сказал Антон.