– Борис Игнатьевич… Вот объясните… Раз уж вы следили тогда за мной в электричке … Вы помните, что сказал Валера об Иисусе? За что получил по физиономии? А вот вы… Вы что об этом скажете? О его словах?

Старик в чёрном кожаном кресле молчал долго. А ответил – коротко.

– Без комментариев. Легенды такие действительно среди Иных ходили, а уж насколько им доверять… Иные живут долго. Очень долго. Но сейчас на Земле нет ни одного Иного, своими глазами видевшего Христа. Значит, всё это – вопрос веры.

Дмитрий кивнул и вышел из кабинета. Выпрашивать автотранспорт у секретарши он не стал. На метро доедет, не развалится…

Аня отговорила его ехать первой электричкой. Ну, не успеет к ранней литургии, так успеет к поздней. А надо же ему хоть немного выспаться, после всех переживаний.

Самой ей тоже не мешало бы отоспаться, но куда там! Она прочно прописалась в больнице, не отходила от Сашки. Объективной нужды не было, функции коры восстановились полностью, стопроцентно. Лариса Викторовна сперва всё поговаривала о научной публикации – неслыханно, сенсационно. Но потом осознала – а о чём писать-то? Никаких новых методик не применялось. Просто разрушенный мозг вдруг оказался здоров. Ни с того ни с сего. Засмеют коллеги. Чудо Господне к диссертации не подошьёшь.

Оставались, конечно, переломы. Но это, по словам врачей, был вопрос даже не месяцев – недель.

Дмитрию не пришлось ничего доказывать жене – та сама велела ему завтра же ехать в Лавру. Приложиться к раке преподобного Сергия, помолиться, поблагодарить Господа за чудесное исцеление.

– И Татьяне сегодня же позвони, пускай батюшке передаст! Это ж такое чудо… мы оба недостойны его.

В последнем Дмитрий нисколько не сомневался. Насчёт себя так уж точно. …На Ярославском вокзале было людно, шумно, суетливо. Подходил к концу дачный сезон – и горожане стремились доделать бесконечные садовые дела. Даже хмурое небо, намекавшее на скорый дождь, никого не пугало. Москвичам ли шарахаться от капризов погоды?

В каждую кассу стояла изрядная толпища, и двигались очереди в темпе медленного танца. Дмитрий уж всерьёз прикидывал, а успеет ли он на отходящую через десять минут Александровскую электричку, как откуда-то спереди его окликнули:

– Дмитрий Александрович! Здравствуйте.

Он машинально шагнул вперёд на голос – и тут же очередь сзади плотно сомкнулась. Теперь если что – «вас тут не стояло, мужчина».

– Дмитрий Александрович! Вы тоже куда-то едете?

Максим Ткачёв стоял почти у самого окошка кассы. В синей джинсовой куртке, с маленьким рюкзачком на плече. Очень обрадованный встрече.

– Доброе утро, Максим!

– Вам куда билет брать? – деловито спросил мальчик. – Давайте деньги. Стоявшая за ним старуха высказалась в пространство, что вот, мол, всякие там норовят по блату влезть без очереди, а электрички у всех уходят. На что Максим, повернувшись к скандальной бабке, совершенно спокойно ответил:

– Ну как же вы не понимаете? Ведь это же мой классный руководитель! Оказалось, им на одну и ту же электричку. Максим ехал до конца, до Александрова.

– У меня там бабушка живёт, – пояснил он, когда они вышли через турникеты на платформу. – Вот я и еду…

Вид у него почему-то был не особо весёлый.

– А нам сказали, что вы болеете, – сообщил Максим в тамбуре. Только туда и удалось войти – вагон был набит под завязку. – У нас алгебру Наталья Афанасьевна замещает. А геометрию пока никто. А вы когда вернётесь?

– Да завтра уже выйду, – сказал Дмитрий. – У меня тут, понимаешь, проблемы были. Сын попал в аварию, несколько дней в реанимации. Но вот вчера дело пошло на поправку. Так что с завтрашнего дня продолжу вас мучить графиками парабол.

– А… – махнул рукой Максим. – Параболы мы с Натальей Афанасьевной уже начали. Это нестрашно. А в Сергиев Посад вы зачем?

– В Лавру. Помолиться о выздоровлении Сашки… сына. Поблагодарить Бога, что помог. Ведь вчера утром уже всё казалось безнадёжным. И только в самый последний момент… Так что обязательно надо съездить.

– Я понимаю, – согласился Максим. – Я хоть в Бога и не верю, но вы правильно едете. – Он помолчал и вдруг добавил глухо: – А я вот не знаю, правильно ли еду.

Веяло от его тона чем-то промозглым, скучным. Как мокрая серость за окном.

– Что-то случилось? – осторожно спросил Дмитрий.

Максим помолчал. Видимо, решал, стоит ли рассказывать.

– Я с мамой поссорился, – наконец сообщил он, глядя в заплёванный пол. – Ну и решил уехать к бабушке пока… чтобы она поняла, что я не просто так… что это серьёзно.

Вот это номер! Максим, доселе казавшийся не по годам спокойным и рассудительным, вдруг выкинул фортель!

– Причина серьёзная? – Дмитрий чувствовал, что серьёзная. Не стал бы Максим устраивать такое по пустякам.