– Но вы пошли.

– Да, я проявил слабость. И хотя я могу сказать, что пошел, чтобы понаблюдать за ним, что-то выяснить, - это будет ложь. Я пошел потому, что мне было неудобно ему отказать...

– Ну, Игорь, кажется, все о'кей! Пора и промочить горло.

– Видишь ли...

– Что еще?

– Может быть, без меня?

– И не думай! Все заказано.

– Да я...

– Слышать ничего не хочу. Должна же быть в ресторане хоть одна приличная физиономия. Среди этих старых рож! Ну! Не будь хамом. Побежали!

– Хорошо, я приеду.

– Ты с машиной? Может быть, подбросишь пару дедов?

– Пожалуйста.

Наверно, так оно и было.

А потом поднимали бокалы, произносили тосты за успех, за талант, за будущее нового почти доктора наук. И Рождественский протягивал свой бокал тому, кого считал вором...

– Естественно, на банкете я чувствовал себя отвратительно. Мне хотелось, чтобы он скорее закончился. Пил я мало. А когда все достаточно повеселели, вышел в холл. Антон появился следом...

– Старик, я хоть и пьян, но вижу - ты не в своей тарелке.

– Да ну, чепуха!

– Личные дела?

– Вроде этого.

– У меня тоже. Сейчас хочу позвонить Светке.

– С Инной, значит, все?

– Финиш, старик. Как в море корабли.

– Но обошлось без драм?

– Была без радости любовь - разлука будет без печали.

– А казалось - на вечные времена?

– Иллюзия. Жаль, конечно. Инна - девка славная. Но ей будет трудно устроить свою жизнь. Характер не тот. Не от мира сего.

– Да, она человек путаный.

– Не современный.

Инна сидела сгорбившись, как будто слышала этот разговор.

– Он вел себя, как самодовольный хам, не зная, что все его счастье висит на волоске, на ниточке, которая обвязана вокруг моего пальца. Мне хотелось дернуть за эту ниточку. Но я не счел себя вправе сделать это, не посоветовавшись с Инной.

"Чтобы она взяла на себя то, чего ты боялся".

– И я поехал к ней...

– Одну минуточку. Вы не помните, чем кончился разговор со Светланой?
– перебил Мазин.

– Вы спрашиваете об этом не в первый раз. Меня меньше всего интересовала их беседа.

– Виноват. Тогда скажите вы, Светлана, пожалуйста.

– Вы же знаете.

– Важно восстановить последовательную картину событий.

– Он звал меня приехать сюда.

– И вы отказались?

– Да.

– Светик, все в лучшем виде. Да, да. В самом лучшем.

– Защитился?

– Буду защищать еще раз как докторскую.

– Поздравляю!

– И только?

– Я очень рада.

– Ты обиделась, что я не пригласил тебя?

– Откуда ты звонишь?

– Из ресторана.

– Вам весело?

– Светка, не дури. Ты же знаешь, как мне может быть весело без тебя.

– Значит, скучно?

– Светлячок, не дуйся. Сегодня колоссальный день. Мы должны его отпраздновать вдвоем. Ты приедешь?

– Куда?

– Ко мне. На проспект Космонавтов.

– Когда?

– Сейчас.

– Конечно, нет.

– Ну, Светик...

– Антон, ты выпил.

– Совсем немножко.

– Ладно, считать не будем. Сегодня ты имеешь право. И я поздравляю и... целую, пьяница несчастный. Завтра встретимся.

"Видимо, так она говорила, потому что обиделась все-таки. Но и ссориться не хотела. Хотела не "уронить себя". Есть люди, которые всегда стремятся быть приличными. Годами любят украдкой, потому что иначе нельзя, а потом, когда становится можно, устраивают свадьбу во Дворце бракосочетаний, в фате и белом платье, с обручальными кольцами и прочей чепухой и умудряются быстро забыть "стыдные" встречи на чужих квартирах, торопливые и горестные, когда и жить друг без друга нельзя и нельзя не калечить себя, чтобы скрыть, соблюсти приличия. Все это они умеют выбросить из памяти навсегда и презрительно морщатся, услыхав о чем-то похожем: "Нет, мы были не такими..."

Мазин повернулся к Рождественскому:

– Что делал Тихомиров дальше?

– Он вернулся в ресторан.

– А вы поехали к Инне Константиновне?

– Да.

Мазин посмотрел на Инну и снова засомневался в правильности того, что делает. Зачем ей переживать все это снова?

– Разрешите, я сама расскажу, - предложила она тихо.

– Нет, я.

Рождественский настаивал.

– Хорошо, - решил Мазин.
– Расскажите вы. Схематично, главное. А Инна Константиновна дополнит, если найдет нужным.