Пронзительный вскрик Тазора заглушил лязг оружия, храп тархов и хриплое, судорожное дыхание бойцов; в следующее мгновение рыцарь уже летел, выпрыгнув из седла точно вольтижировщик высшего класса, прямо на страшную фигуру...

В экстраординарных ситуациях действенны только экстраординарные решения; Рангар знал это не допускающее исключений правило, но наверняка не думал об этом в тот момент, когда предпринял вновь-таки то единственное, что спасло, вероятно, жизнь ему и уж совершенно точно рыцарю. Вскочив ногами на седло, он оттолкнулся с такой силой, что едва не сломал хребет тарху, и взмыл вверх на добрый десяток локтей, оказавшись над головами теснивших его врагов. Ничтожного мгновения хватило Рангару, чтобы увидеть и оценить всю картину боя, и прежде всего то, что делалось у него за спиной. А там Тазор, заслонивший собой Рангара и сбивший прицел монстру из канавы, лежал неподвижно без сорванных страшным ударом копья шлема и маски, неловко подогнув под себя ноги и широко раскинув руки... и что-то черное волной укрывало его голову, накатываясь на плечи и рассыпаясь по ним тонкими прядями, концами которых играл легкий ветерок.

Из совершенно невероятного положения головой вниз Рангар метнул в монстра кинжал, заменивший ему второй меч; не дожидаясь результата, он в продолжающемся сальто наискось рубанул мечом по голове "гвардейца" и тут же, перегруппировавшись, нанес чудовищной силы удар ногой в затылок "капитана".

В это же время Тангор смертельным выпадом достал единственного оставшегося в живых противника.

...Когда Рангар приземлился на ноги, все уже было кончено. Восемь трупов "гвардейцев" в живописном беспорядке валялись на каменных плитах тракта в лужах крови. Чуть поодаль лежал Фишур, уже слегка оклемавшийся и делавший слабые попытки приподняться. По-прежнему неподвижна была фигура рыцаря, а монстр, сбросивший серую хламиду и оказавшийся никаким не монстром, а человеком, улепетывал на чьем-то тархе просто по полям, не разбирая дороги, держась в седле как-то неестественно, боком, - вероятно, кинжал Рангара серьезно ранил его Тангор с окровавленной левой рукой, морщась от боли, спешился и стоял, опираясь на меч и неотрывно глядя на приникшего к земле Тазора Вокруг, испуганно мыча, носились тархи - свои и чужие.

Рангар шагнул к лежащему рыцарю и только сейчас понял, что тяжелая черная волна, закрывавшая голову и плечи Тазора, - это волосы Это показалось ему странным, и он, как мог, напряг мозги, но они почему-то отказывались работать, только где-то глубоко билась, как рыба на песке, какая-то полушальная, полуистеричная мысль, да еще вдруг зашлось сердце, и он никак не мог заставить себя сделать еще один шаг.

Его обогнал Тангор, опустился на колени возле рыцаря, осторожно перевернул на спину и приник ухом к груди. Его голова и плечи заслоняли Рангару лицо Тазора, но сделать шаг и посмотреть за спину тиберийцу не хватало духу.

Наконец Тангор выпрямился, быстро провел рукой по лицу рыцаря, будто снимая что-то, и повернул сияющее лицо к Рангару.

– Жива!.. Жива, брат!

– Жив...а?
– переспросил Рангар, едва двигая обмершими, непослушными губами и языком.
– Кто - жива?..

И тогда Тангор поднялся на ноги и шагнул в сторону, открывая обзор. Рангар всмотрелся, напрягая вдруг потерявшие резкость глаза... белое пятно на темном фоне... сердце колотится уже во рту... дрожь по телу волной... туман в глазах тает... тает...

– Лада!..
– выдохнул Рангар и без чувств опустился на холодный камень.

Ладу Зортаг, по подсказке чародейки принявшей облик странствующего рыцаря и в таком виде сопровождавшей своего возлюбленного, спасло то, что копье врага, пробив шлем, лишь скользнуло по черепу. Но и такого удара хватило, чтобы она потеряла сознание.

У Рангара же, когда он спустя миг открыл глаза, в душе пронеслась буря, могучий ураган, но не всесокрушающий, несущий разрушение и смерть, а живительный, возносящий на новые, неведомые ранее вершины Однако потрясение все же было чересчур велико, и Рангар время от времени ошеломленно мотал головой, вглядываясь в дорогие черты, веря и не веря своим глазам.

...Ты знаешь, тогда в гостинице, говорил Тангор, у меня закралось страшное подозрение, и я решительно потребовал у него... то есть у нее... но я тогда не знал еще... в общем, сорвала она шлем, маску, бородку и усы наклеенные, слезы ручьем, упала на колени, умоляет все как есть оставить... не говорить тебе ничего. Ну кто, скажи мне, брат, устоял бы?..

...Ну а я, дурак дураком, как же не сообразил, сокрушался Рангар, остолоп безмозглый, осел...

...Не дурак ты и не остолоп, брат, тут никто бы не догадался, я бы ни в жисть не допер, ежели не увидал без маски ее-то... а вот про осла не знаю, кто таков, может, и осел ты...

...Осел, осел, подтвердил Рангар, самый тупой и безмозглый из всех ослов, никто не догадался, ты говоришь, а как же Фишур, я ведь голову на отсечение даю - знал он, кто рыцарь, не смогла обмануть его Лада.

...Фишур мудрый человек и постарше нас с тобой будет, брат, но и он поначалу не знал наверняка, а лишь догадывался, да и не это главное сейчас...

...Не это, согласился Рангар, не это только не знаю я теперь, что главное... то есть знаю, что сейчас надо привести ее в чувство, а вот что потом?..

...А потом, брат, надо делать все, как задумали, и Лада останется с нами в доспехах рыцаря, но уже без маски, и разговаривать будет, как нормальный человек, но в остальном мы все вчетвером, как и прежде, отправимся дальше...

...Ты даже не представляешь, брат, как мне не хочется подвергать ее риску, но, кажется, ты прав, и мне ничего не остается, как согласиться с тобой, ибо переупрямить Ладу, наверное, не под силу никому в этом мире...

– А это не упрямство, Рангар. Это любовь, - прошептала девушка, не открывая глаз, она уже несколько иттов как пришла в себя и с замиранием сердца слушала разговор Рангара и Тангора.
– А в остальном ты прав - мою любовь победить невозможно.