Шрифт:
– Ну, а у меня прятаться негде, - прогнусавил Иван. Он перехватил ведра в другую руку, загремев ими о коромысло.
– Карась все мои щелки знает.
Василий молчал, выжидая, что еще скажет Иван.
– И меня убьют с тобой вместе...
– За свою шкуру трясешься?
– почти шепотом спросил Василий.
– А мне куда же теперь?
– Не знаю... Только я за тебя помирать не собираюсь.
Василий заметил, как из-за угла соседнего дома выглянуло бородатое лицо.
Несколько мгновений Василий стоял молча. Потом презрительно осмотрел Ивана с головы до ног и облегченно выдохнул:
– Гад ты ползучий, Иван!
И сразу стало как-то легче на душе. Он отошел от дома, свернул на тропинку, ведущую к большаку на Тамбов.
– Вася! Вася! Куда ты?
Голос сестры. Обернулся.
– Куда же ты на рожон-то лезешь, Вася?
– А куда же мне?
– сердито ответил Василий.
– Твой скопидом прогнал меня. За свою шкуру трясется.
– Прогнал?
– всплеснула руками Настя.
– Господи! Прогнал! Идол бессердечный! Анчутка! Неужели он с ними спутался? Пойдем скорее, Вася, спрячу тебя!
– Не пойду, Настя, - твердо сказал Василий.
– Прощай. На тебя нет обиды. Пусть убьют лучше, а мужа твово видеть не могу.
– Господи, помоги мне, господи! Что же придумать-то, а?
– И Тимошка тут, с Карасем?
– Тимошку убили, говорят, у вас в Кривуше. Карась злой-презлой вернулся. О господи, что делать-то?
Пока они торговались, из крайней избы выскочил с обрезом в руках мужик. Василий и Настя сразу узнали кризушинского вора, горбоносого Гришку Щелчка. Настя вскрикнула, ухватилась за рукав Василия и упала на колени:
– Васенька, родненький, прости нас! Через нас ты пропал, Васенька! Прокляну его, ирода, уйду от него, окаянного!
– Стой! Руки вверх!
– гаркнул Гришка Щелчок.
– Вот ты где, куманек, очутился? А мы тебя в Кривуше шукали! А ну пошел!
Василий, сам не зная почему, грубо оттолкнул сестру.
– Бей, Васенька, бей, топчи меня! За ирода мово проклятого!
– Она упала на землю, обняла его сапог и истерически заголосила: - Не пущу, не пущу! Стреляй, Гришка, и меня с ним вместе! Стреляй! Не пущу!
Бешено заколотилось сердце Василия - от жалости к сестре, от мысли, что вот так глупо приходится умереть. Он оторвал руки Насти и уже ласково сказал:
– Прощай, Настя, Машу пожалей.
Пошел, чувствуя за спиной холодок смерти. Он долго еще слышал, как сестра билась в истерике, но потом в ее крики вплелись гнусавые возгласы мужа. Василию хотелось оглянуться на сестру в последний раз, но Щелчок злобно тыкал в его спину ствол обреза:
– Пшел, пшел!
2
Соня третий день жила в Падах у двоюродной сестры. Она приехала сюда за платьем.
До ее слуха донесся далекий женский крик, Соня прислушалась. Крик то замирал, то возникал с новой силой. Это же в той стороне, где живет Настя! У Сони замерло сердце. Она кинулась к двери, на ходу сорвав с гвоздя свою коротайку, и побежала к Настиному дому.
...Мужики-соседи вели Настю под руки. Иван Кульков суетливо бегал вокруг, уговаривая Настю, но она не отвечала, а когда он забегал наперед, плевала ему в лицо.
– И зачем же я, дура, пошла за ситом?
– причитала Настя охрипшим голосом.
– Будь вы прокляты - и сито, и ты, ирод окаянный! Оставьте вы братца мово милого! Лучше меня убейте, убейте за ирода мово окаянного!
Соня спряталась в толпу и жадно ловила все, что говорили бабы о Василии. Услышав, что его повели к Карасю, тихонько выскользнула из толпы.
Она еще ничего не решила. Она не знала, что Может сделать для спасения Василия, но желание увидеть его и чем-то помочь ему овладело всем ее существом.
Сестра ждала Соню у крыльца:
– Что с тобой? Что там за шум?
– Настина брата поймали.
– Да куда же ты?
Соня не ответила, забежала в конюшню, торопливо отвязала повод Зорьки. Схватила было седло, но бросила - нельзя терять ни минуты!
Сестра удержала Соню за руку, умоляя остаться, но та упрямо отдернула руку:
– Подсади!
Настоявшаяся в конюшне Зорька сразу припустилась шибкой рысью.
На другом конце села, где жил Карась, Соня с удивлением увидела спокойно играющих ребятишек. "Значит, в другом месте... В другом! А где? Опоздаю, опоздаю..."
Соня металась по селу...
3
Василий шел, едва переставляя ноги. Пусть Гришка думает, что он совсем ослаб. Надо сохранить силы для решительной схватки. Надо собрать свою волю, свои силы, выждать удобный момент. Гришка Щелчок измотавшийся пьяница, он не страшен в рукопашной, а выстрелить метко вгорячах он не сможет.