Тут простучал в палате костылями какой-то парнишка, сунул Дову маленькую бутылку, сказал: -- Твоя принесла, бывшая... Что?.. Мать ей не разрешила выйти из машины...

Дов аж руками всплеснул.
– - У-ух, сука! Верна себе. Застращала мою пташку...
– - Открыл зубами пробку, отхлебнул, мне. протянул бутылку, не отстал, пока я не пригубил. Французский!..

– - Так и остался я у танкистов.
– - Дов отхлебнул еще глоток, затем вылил из пузырька какое-то лекарство, перелил туда коньяк и лишь тогда успокоился.

– - Спрашивают фамилию. Я отвечаю: "Маршал бронетанковых войск Гур".

Больно длинные, говорят, у русских фамилии. Сократили. Имя -- Маршал, фамилия Гур... Если что, так бы и на могиле написали, ей Богу!

Я покидал "Хадассу", стараясь не разрыдаться: навстречу несли и несли носилки с ранеными. Ранения страшные, смертельные -- от базук, прожигающих броню. Многих не могут опознать: железные солдатские жетоны с номером расплавлены.

Невольно подумал о Голде, фотографии которой снова появились на страницах газет. Какая трагедия -- быть у колыбели государства, "еврейской мамой", а уйти под проклятия солдат, брошенных в фортах и блиндажах на произвол судьбы.

Полдня я искал остальных Гуров. Ни Наум, ни Яша не отвечали. От отчаяния даже Сергуне позвонил. Какое! Наконец, я наткнулся на Регину. Она сказала, что муж отправился в госпиталь Тель-Ашомер, там какое-то управление армией.

Через час я отыскал Яшу, сидевшего на скамейке, среди сырых и остро пахнущих кустов терновника. Он курил папиросу за папиросой. Оказывается, он здесь с утра; вошел в управление и сказал прямо: "Я хирург, опытный, здоровый, -- и не иду в армию. Я не могу с этим согласиться!"

Яше сказали, подождите, мы обсудим это. Когда будет надо, мы вас вызовем.

– - Нет, сейчас, -- возразил Яша.
– - Я уже пришел. Давайте направление!

– - Савланут!
– - сказал мужчина в военной форме и босоножках. Услыша "савланут", Яша просто озверел: -- Можно талдычить "савланут" кому угодно, -- вскричал он, -- но не раненым, истекающим кровью!..

Военные чиновники переглянулись, вздохнули и сказали Яше, чтоб посидел на скамейке.

И вот мы сидим с ним, и час, и два, и три. Каждые десять минут над головой трещит вертолет. Раненых везут и везут. Уж солнце начало заходить, а мы все ждем.

Наконец из управления вышла солдатка, дала Яше бумажку и затараторила на иврите. Яша уловил лишь то, что его направляют в Синай, а я разобрал, откуда уходит самолет и в какое время. Сложив понятое вместе, оба закивали, ответствуя солидно и, конечно же, на иврите:

– - Беседер! Беседер!4

Оказалось, мы оба не поняли ни черта. Во всяком случае, меньше половины. Солдатка сказала, что Яша должен получить обмундирование и военное имущество здесь, на центральном складе. В том числе, железный жетон с номером. Этого мы не постигли, и утром Яша явился на военный аэродром в рубашке апаш и московских босоножках с дырочками. Он был единственным штатским, и его не хотели пускать. Яша показал направление, в котором было написано "кацин-рефуа", офицер-доктор. Офицеры, стоявшие в очереди на посадку, засмеялись, кто-то схватил его за руку, и во мгновение ока Яша оказался в зеленом израильском самолетике "Арава". Доктор, что с него возьмешь!

Он позвонил мне, как мы и договорились, в тот же день. Очень обрадовался, услышав его медлительный добрый голос:

– - Привет от пустынножителя!.. Скажи Регине, чтоб Олененку давала две ложки капель датского короля... Ощущения? Мой крест -- московские туфли. Песок засыпается во все дырочки, в ногах хруст на весь Синай... Что? Встретили по-братски. Дали, как доктору, три одеяла. Да, пытались всучить автомат "Узи". Объяснил на пальцах, что, не дай Бог, могу кого-нибудь поранить. Тогда передо мной вывалили пистолеты. На выбор. Мне понравился самый допотопный бо-ольшой с названием "Библей-Скот". Из-за названия и взял. Романтичное. Как из Майн-Рида. Так, сколько ложек Олененку?.. Две, правильно!.. Бывай!

Следующие звонки были короткими. Голос отрывистый, хрипловатый. Видать, Яше было уж не до звонков... Спрашивал, как Олененок и Натик (так он звал своего годовалого сабру). Давал советы, спросил как-то, в какие часы Регина дома? Лишь однажды кричал в трубку долго, возбужденно:

– - Привезли грузин! Они требовали, чтоб их мобилизовали! Не берут! Представляешь, купили грузовик и отправились на линию Бар-Лева... Сегодня оперировал Ицхака. У него ранение брюшины, головы, рук. Может быть, выживет. До Регины дозвонился?.. Скажи, я к ней вечером прорвусь!.. Как дела? Шарон тут бушует. Что-то будет. Навезли такого оружия, что мне их даже жалко!.. Как кого? Египтян.
– - Тут наш разговор прервали. Не иначе, телефонист из России. Шутка-шуткой, а там за такую беседу дали бы не меньше десятки. Как агенту англо-японо-германо-диверсано... Выдача военной тайны. И выражения сочувствия врагу. Слава те, Господи, что мы не там!

Яша надоумил меня, как добраться до Синая. А потом на его базу.

– - Санитарные самолеты идут из Тель-Авива порожние. Захвати мои сапоги бутылками и баульчик с инструментами. Скажи, что ты кацин-рефуа. Пройдет!.. Тут постреливают, но не очень. Натику пусть грудку натирает скипидаром, как сказал. Когда будешь?.. Жду!

1 кацин -- офицер (ивр.)

2 Здесь и далее факты правительственных решений по книге: Зеэв Шиф, "Землетрясение в октябре", Тель-Авив, 1975 г. Документальная книга о войне Судного дня. В связи с существованием большой и, в основном, правдивой литературы об этой войне, литературы на многих языках, я позволю себе отослать к ней читателя, ищущего всестороннего описания сражений, несравнимых по своему ожесточению даже со знаменитым танковым побоищем на Курской дуге во время второй мировой войны.