больного,

Судью, прижимающего руки к столу, когда его побелевшие губы

произносят смертный приговор,

Выкрики грузчиков, разгружающих судно, припев матросов,

отдающих якоря,

Колокола, что возвещают пожар, грохот быстро бегущих

пожарных машин с бубенцами и цветными огнями,

Свисток паровоза, громыханье подходящего поезда,

Тягучие звуки марша в голове многолюдной колонны, люди

шагают попарно

(Они идут воздать почести какому-то трупу, к их флагам

привязаны ленты из черного крепа).

Я слышу виолончель (эти скорбные жалобы юного сердца),

Я слышу пронзительные звуки корнета, они торопливо

скользят ко мне в уши;

Сладкие-сладкие боли пробегают у меня по животу и по груди.

Я слышу хор, это опера.

Ах, это поистине музыка, которая мне по душе,

Тенор, широкий и свежий, как мир, наполняет меня всего,

Звуки, что льются из его округленного рта, наполняют меня

до краев.

Я слышу хорошо обработанный голос сопрано,

Оркестр кружит меня в бешеном вихре, он мчит меня кругами

Сатурна,

Он исторгает у меня такие экстазы, каких я и не подозревал

в себе прежде,

Он несет меня на всех парусах, я болтаю босыми ногами, их

лижут ленивые волны,

Он хлещет меня яростным градом, и я задыхаюсь,

Я захлебнулся медвяным морфием, он схватил меня за горло

и душит,

А потом освобождает меня, чтобы я чувствовал загадку загадок,

И это зовется у нас Бытием.

27

Быть, существовать в любом обличье - что это такое?

(Мы вращаемся все время по кругу и вечно приходим назад),

Когда мы в начале пути, недурно побыть и моллюском в крепкой

раковине.

Крепкой раковины нет у меня,

Стою ли я или хожу, все мое тело покрыто быстрыми,

расторопными щупальцами,

Они схватывают каждый предмет и проводят его сквозь меня,

и это не причиняет мне боли.

Я просто ощупываю пальцами, шевелюсь и сжимаю

и счастлив,

Прикоснуться своим телом к другому - такая безмерная

радость, какую еле может вместить мое сердце.

28

Прикоснуться, не больше? и вот я уже другой человек,

В мои жилы врываются эфир и огонь,

И то коварное, что таится во мне, перебежчиком спешит им

на помощь,

И молния играет в моем теле, испепеляя то, что почти - я сам,

И руки-ноги мои цепенеют от злобных возбудителей похоти,

Они жаждут выжать из меня всю мою кровь, которой сердце

мое не хочет отдать,

Они нападают на меня, как распутные твари, и я не в силах

противиться им,

Они как будто нарочно отнимают у меня все мое лучшее,

Расстегивают одежду мою, прижимаются к моей голой груди,

Они похищают у меня, распаленного, и тихость лугов,

и спокойствие солнца,

И все чувства, которые родственны этим, они бесстыдно гонят

от меня,

Они подкупают меня уверениями, будто они будут пастись лишь

на окраинах моего существа,

И какое им дело, что я смертельно устал, что я возмущен,

разгневан,

Они приводят все прочее стадо, чтоб оно тоже надо мной

поглумилось,

А потом сбегаются все на далекой полоске земли терзать меня

тоской и унынием.

Часовые, оберегавшие каждую часть моего существа, оставили

меня без охраны,

Они отдали меня, беззащитного, кровавому мародеру,

Они столпились вокруг, чтобы свидетельствовать против меня

и помочь моим лютым врагам.

Я весь оказался во власти предателей,

Я стал говорить как безумный, здравый смысл покинул меня,

оказывается, я-то и есть величайший изменник,

Я первый ушел на эту далекую полоску земли, отнес себя туда

своими руками.

Ты, подлое прикосновение! Что же ты делаешь со мной? Я весь

задыхаюсь.

Открой же скорей свои шлюзы, иначе мне не вынести тебя.

29

Слепое, любовное, победное прикосновенье руки, укутанное

в мягкую ткань, острозубое,