– Нет, нет, это излишне, я пойду сам, - возразил Брадлей. Он повесил трубку, вернулся к столу и снова взглянул на пакетики с белым веществом. Медлить более нельзя было. Надо принимать определенное решение.

Он направился на кухню и огляделся. При желании можно было спрятать кокаин в каком-нибудь укромном месте, - например, в коробке из-под муки. Но затем он усмехнулся этой вздорной мысли. Вернувшись к себе в комнату, собрал пакетики, пошел с ними снова на кухню и высыпал кокаин в раковину.

Затем отвернул кран. В течение пяти минут равнодушно следил за тем, как шумно стекавшая вода растворяла белое вещество. После того как от кокаина не осталось и следа, он сжег упаковку, оделся и направился в Скотленд-Ярд.

Часом позже он собрался доложить своему начальнику, что при осмотре автомобиля мисс Перрмен ничего обнаружить не удалось. Но начальника он не застал в Скотленд-Ярде, тот уже отправился домой.

Так Джон Брадлей нарушил свой долг. Если бы кто-нибудь сказал ему два часа назад, что он уничтожит во имя любви к женщине улики преступления, он бы расхохотался. А между тем его никогда не оставляло сознание, что рано или поздно Анн Перрмен вступит в конфликт с законом. Она ненавидела его - в этом он не сомневался, как и в том, что ненависть эта была слишком неискусной притворщицей, чтобы обмануть его. Анн пыталась при каждой встрече скрыть свое отношение к нему, и все же, расставаясь с ней, он читал в ее глазах искреннее облегчение.

Брадлей прошел в свой служебный кабинет, опустился на стул и задумался.

Из состояния полудремоты его вывел один из дежурных, принесший горячий кофе. Затем в его сознании опять возникла горькая мысль о том, что пройдет несколько часов, и он предстанет перед судом в качестве обвинителя женщины, которую любил всем сердцем...

В восемь часов утра Анн доставили в суд. В виде исключения ей предоставили возможность поехать на таксомоторе в сопровождении полисмена-стражницы и сыщика. Если бы она обладала в подобных делах опытом, то поняла бы, что полиция относит ее дело к разряду серьезных, требующих особого внимания.

В суде стражница обратилась к ней:

– Только что прибыл мистер Дурзер, ваш адвокат. Лучше всего будет, если вы побеседуете с ним в моей комнате.

Несмотря на то что при встрече с адвокатом присутствовала стражница, разговор удалось провести конфиденциально. Маленький адвокат отвел ее в сторону, к окну, и беспокойно забормотал вполголоса. Нервность этого тщедушного человечка несколько обеспокоила Анн.

– Не обращайте внимания на то, что мои руки так дрожат, - сказал он, заметив ее смущение.
– Это у меня давнишнее нервное недомогание.
– Он осторожно оглянулся по сторонам и продолжал: - Я пришел к вам с вестями от Марка. Очень возможно, что помимо этого пакета в... машине были спрятаны и другие пакеты... сахарина.

– В машине?
– изумилась девушка.

Он усердно закивал головой.

– В машине имеется два потайных отделения. Если вас спросят о них... то вы ничего не знаете. Поняли?

– Что мне предстоит?

– Я не знаю.
– Он пожал плечами.
– Я не мог сегодня сразу заняться поиском для вас адвоката, потому что вы еще не состоите под следствием.

Девушка изумленно взглянула на него.

– Что вы хотите этим сказать? Неужели мне предстоит провести в заключении еще не один день?

Дурзер опустил глаза.

– Все возможно. Мы пытаемся поручиться за вас - сделаем все, что в наших возможностях, но полиция постарается задержать вас, особенно, если она действительно обнаружила груз. И вообще в тюрьме вовсе не так плохо - надо только привыкнуть.

Анн Перрмен почувствовала, как тают ее силы. Нет, с тюрьмой свыкнуться она не сможет. Она снова вспомнила о Брадлее. Теперь она его ненавидела сильнее, чем когда-либо.

– В какой упаковке был этот... сахарин?

Он подробно ответил на ее вопрос.

– И сколько пакетиков там было?

– Двенадцать. Мистер Мак-Гилл говорит, что вам следует от всего отпираться.

Наступило продолжительное молчание.

– Что находилось в пакетиках?

– Сахарин, только сахарин, милая Перрмен.

– И что мне грозит, если меня признают виновной? То есть, я хочу сказать, что если полиция обнаружит сахарин?

Адвокат пожал плечами. На этот вопрос было нелегко ответить, хоть он и прекрасно отдавал себе отчет о том, какое именно наказание грозит девушке.

– Разве за это сажают в тюрьму?

– Нет, в первый раз дело обычно кончается штрафом - примерно в сто фунтов. Марк охотно уплатит его за вас.

Он почувствовал облегчение, убедившись в том, что разговор принял более безобидный оборот, а она подивилась его неожиданному оживлению. После того как Дурзер покинул ее, на прощанье приветливо помахав рукой, она заметила, как мимо камеры провели какую-то величественную фигуру. То был не кто иной, как мистер Зедеман. Очевидно, и он в чем-то провинился перед законом. Это открытие развеселило ее, но когда дверь снова захлопнулась, ей стало не по себе. Всю ночь она провела без сна, ворочаясь с боку на бок, под голову засунула неудобную и жесткую кожаную подушечку, и думала, думала, думала...