– Пошел на хер!
– говорит мне тот, который на Вадика бросился.

Для тех, кто не в курсе, объясняю: послать человека на три буквы по лагерным понятиям - все равно что обозвать педерастом. А какой же из меня педераст?! Я нормальный. И, век воли не видать, за себя отвечу.

Под коленочку ему носком ботинка шлеп! А бык с копыт - бряк! А его подручные бычата за вилки на столе - хвать. А я им финочку на пружинке-улитке под нос - тырк! И говорю с дикцией и выражением:

– В капусту порежу, свиньи дешевые!
– и улыбочка у меня ну просто обворожительная.

Подняли они с полу дружка своего и организованно покинули место проведения общественного досуга.

Вадик концом собственного галстука мокрый лоб вытер и сказал вот так:

– Уф-ф!

– Ты не фырчи, - говорю я ему.
– А лучше спасибо мне скажи.

– За что спасибо?
– посмотрел он на меня как на болвана.- Они ж меня теперь из-под земли достанут!

– Во ты трус!
– говорю я ему.

– А ты смелый?
– ухмыляется он.

– Нет, - говорю.
– Но за "суку" кому угодно глаз на жопу натяну и моргать заставлю. А он мне отвечает:

– Валил бы ты отсюда, герой.

И в это время в кафе снова заходят те самые четверо. А за ними еще человек пять.

Вадик галстуком своим чуть не подавился. А я к нему поворачиваюсь и говорю:

– Ну так как? Валить?

– Звиздец, - отвечает Вадик.
– Теперь точно убьют.

– Не боись, - отвечаю. И сам не боюсь. Потому что среди вновьприбывших, ну из той, дополнительной пятерки, знакомую ряху вижу.

Жорик Костыль кореша моего зовут. В зону учкудукскую его к нам через год из-под Ташкента перевели. Алмалык - город такой есть. Костыль там срок мотал. Оттуда и перекинули, "разбивая устойчивую воровскую группу". А в нашей зоне его по беспределу опустить вздумали. Менты подставу состряпали, точно знаю. Так он, чтоб, значит, не опуститься, сам себя покалечил. Это - отдельная история.

Костыль меня увидал и в хохот.

– Ну вы, блин, даете!
– повернулся к своим.
– Это ж Жека Красноармеец! Жека!
– и давай обниматься со мной.

Те стоят, как дебилы, глазами хлопают, ни фига не понимают.

Ну, я Костылю рассказал все чин-чинарем, как дело было. Затем посидели, выпили. Жорик на жизнь посетовал. Мол, трудно нынче бабки делать, менты прижимают, фирмачи борзеют.

Поздно уже было, когда мы с Костылем прощаться стали. Обменялись телефончиками. А Вадик все это время с нами был. Он мне и предлагает:

– Хочешь, подвезу?

Конечно, хочу! С роду в "мерседесе" не катался! Ну а по дороге мне Вадик работу предложил. Я не отказался. С тех пор у него.

А сейчас еду к нему и думаю о Сашке. С ней тоже все прикольно.

Я, как у Вадика работать стал, тачку получил. Не ахти какую по сравнению с его "мерсом". "БМВ-318". Но все ж таки не на трамвае. В первые дни, то есть ночи, как от дел освобожусь, мотаюсь по городу из конца в конец. Ну, нравилось колесить! Удовольствие получаю. Опять же Вадик не против, лишь бы не влетел никуда. А так - хоть до рассвета. Мое дело.

Еду по проспекту Мориса Тореза. У гостиницы "Спутник" сворачиваю на Курчатова. На обочине девчонка стоит. Ха-а-арошенькая! У меня аж слюни потекли. Я возле нее тормознул:

– Девушка, подвезти?

– Спасибо, - говорит.
– Отвали.

И назад отступила.

Делать нечего. Нет так нет. Поехал дальше. потихоньку. А сам от девчонки глаз оторвать не могу о зеркало заднего вида таращусь. И все удаляюсь от нее, удаляюсь. Вдруг смотрю: рядом с ней "Волга"-такси тормознула. Из машины мужик выскочил и давай ее насильно в салон запихивать. Во, думаю, наглость! А девчонка, видать, нормальная. Дерется, сопротивляется.

Я задним ходом в обратку. И когда к ним подъехал, они уже ее в "Волгу" запихнули. Пришлось своей машиной дорогу перегородить. Вышел и, как всегда, сначала вежливо:

– Гондоны рваные! Отпустили мочалку! Чердаки развалю!

Видать, не поняли. Потому что водитель такси с монтировкой вышел, а второй - с ножом кухонным. Откуда в такси кухонный нож, я разбираться не стал, потому что торопился с девчонкой познакомиться. Таксиста и пассажира его в багажник такси засунул и закрыл там. Потом в салон заглянул. Девчонка там сидит и хохочет, дура.

– Чего ржешь?
– спрашиваю.

– Родственники!
– и давится со смеху.

– Какие родственники?!
– спрашиваю. А она сказать уже ничего не может, за живот хватается и на багажник кивает. Ну, я чувствую, что-то не так. Тряханул ее пару раз. Успокоилась.

– Открой их,- говорит.- Это братки!

– Тем более, - говорю.
– Не открою.

– Да нет!
– машет она руками.
– Родные братья! Я с матерью поругалась и из дому ушла. Маманя браткам в Сертолово позвонила, они живут там. Меня по всему городу разыскивали. Случайно наткнулись. Домой хотели отвезти. А тут ты, защитник! Ой, умру! Ой! Не могу!
– и снова в хохот до изнеможения.