В темной прихожей она прислушалась к бешено стучащему сердцу. «Боже, неужели это бандиты? Неужели они меня уже ищут в Москве?»

Катя прошла в кухню и выглянула во двор. Вспомнились слова и покойного хозяина дома в горах, и дагестанокого милиционера. Катя принялась быстро складывать в сумку вещи, понимая, что здесь находиться опасно. Слова майора не выходили из головы: "Они тебя станут искать.

Ты ненужный свидетель, ты видела то, что не должна была видеть. Багировы страшные люди".

Катя торопилась. Затем быстро разделась и поняла, что если сейчас не примет душ, если не придет в себя, то липкий страх не отпустит ее. «Душ!» Она забралась в ванну, закрыла за собой дверь и встала под упругие горячие струи. Она стояла и плакала. Вода смывала слезы, но Катя чувствовала их соленый вкус на губах. А затем, даже не высушив как следует волосы, принялась одеваться.

И тут в дверь позвонили.

— Нет! — сама себе сказала Катя. — Стой! Не дергайся!

Она прошла на кухню, приблизилась к окну и сквозь планки жалюзи выглянула во двор. Прямо у подъезда стоял темный «Джип». В кабине сидел и курил мужчина.

Еще несколько раз звонок взорвал тишину.

Катя не двигалась. Она видела, как мужчина в короткой кожаной куртке вышел из подъезда и сел в «Джип».

Машина проехала и остановилась у соседнего подъезда.

Лица мужчин показались Кате знакомыми. «Братья. — мелькнула мысль, — они все братья».

— Они меня ждут! Меня! — пробормотала Катя.

Она схватила сумку, бросила туда старую записную книжку, деньги, какие нашлись дома, затолкала в карманы джинсов. Затем увидела фотоаппарат, выдвинула верхний ящик комода, взяла несколько катушек пленки, сменные объективы. И аппарат, и катушки бросила в спортивную сумку. Она еще не решила, куда пойдет, но поняла, что здесь, в квартире, оставаться нельзя. Надо уходить.

Через пару минут она уже стояла на балконе и смотрела на пожарную лестницу — которую от перил отделял метр или, может быть, чуть больше. Она встала на перила, дотянулась рукой до ржавой лестницы, а затем переставила ногу и благополучно перебралась на лестницу. Быстро спустилась. Несколько секунд висела на руках, затем спрыгнула. От дома она бросилась по улице почти бегом. Увидела огонек такси, рванула на себя заднюю дверцу, буквально упала в салон и прошептала:

— Поехали! Поехали!

— Куда едем, девушка? — спросил водитель, оглянувшись через плечо на Катю.

— Куда угодно, только отсюда! Скорее отсюда!

— Так куда, все-таки, едем?

— На вокзал, — вырвалось у Кати.

Почему именно на вокзал, почему произнесла именно это слово, она не понимала, наверное, сработало подсознание. Ведь с вокзала можно направиться в любую сторону.

— Вокзалов много.

И в этот момент в руке Кати, теребившей бумажник, оказалась бумага с предложением о сотрудничестве от представителя президента в Питере Малютина.

— Мне в Питер.

То, что можно позвонить кому-нибудь из знакомых, причем позвонить из любого автомата, которых превеликое множество на улице, Кате даже не пришло в голову, уж слишком она была испугана, слишком растеряна.

— В Питер.., в Питер… — бормотал водитель, разглядывая перепуганное лицо Кати в зеркальце заднего вида.

Та сидела, втянув голову в плечи, перебирая в пальцах ремень спортивной сумки.

Эта молодая симпатичная женщина показалась ему подозрительной. «Словно преступница какая-то, убегает и сама не знает, куда. Может, мужа богатого ограбила? Но мне какое дело? Заплатит деньги, выйдет, а потом хоть трава не расти. У нее свои дела, у меня свои».

Уже когда подъезжал" к привокзальной площади. Катя спохватилась, вспомнив, что у нее нет абсолютно никаких документов. "Улажу, что-нибудь придумаю, — мелькнула мысль, когда она расплачивалась с таксистом. — Только бы поскорее отсюда! Здесь еще опаснее, чем в Чечне. У них есть все мои адреса, все мои документы, записная книжка.

Они меня найдут и убьют! Я же видела, как они убивают, они безжалостны, мерзавцы! Только бы оказались билеты в кассе. Там, в Питере, меня никто не знает. Есть несколько знакомых, есть подруга, будет где спрятаться, будет где пересидеть весь этот ужас. Или чеченцы перестанут меня искать, или их переловят. Ведь майор обещал помочь.

Меньше всего я хочу связываться с милицией, с ФСБ, со всеми теми, кто носит оружие".

— Мне, пожалуйста, один билет до Питера, — протягивая деньги в окошечко, скороговоркой произнесла Катя.

Затем, зажав в руке билет и сдачу, она затерялась в толпе. До отхода поезда оставалось часа полтора, из которых час предстояло провести на вокзале.

"Только бы никто не спросил у меня документы.

Хорошо, что я женщина, а не мужчина, — подумала Катя, увидев, как два милиционера остановили мужчину-брюнета и потребовали предъявить документы. — В Питере будет легче, свяжусь с Малютиным, он мне какой-нибудь пропуск оформит".