Отсюда, с горы, было видно море с микроскопическим пароходиком на горизонте. Все это вместе взятое - роскошная крымская природа, свежее утро, близость любимых псов - настраивало Тягуна на благодушный лад.

– Собаки собаками, а люди людьми, - пожал плечами Хитрый.

Тягун согласился:

– И то верно.

Их разговор был прерван звуком автомобильного сигнала, раздавшегося за воротами дома.

– Кого это несет спозаранку?
– удивился охранник и направился к калитке узнать, в чем дело.

На дороге стояла "девятка" серебристо-стального цвета, в ней сидели Бердан и Кислый.

– Впусти, - распорядился старик.

Когда машина ловко вписалась в открытые ворота и въехала во двор, из нее вышли двое парней, как две капли воды похожих друг на друга, оба высокие, оба с коротким ежиком светлых волос на голове.

Тот, что сидел за рулем, протягивая Тягуну руку, сказал низким голосом:

– Привет, Миша, извини, что так рано, но у нас случилась беда.

– Что стряслось?
– спросил Тягун.
– Амнистию объявили или главный мусор скурвился? Не тяни, Бердан, рассказывай.

– Абрама Рудковского замочили, - ответил парень, - прямо у него в офисе. Лицо ножом изуродовали, отрубили два пальца на руке.

– Кто, не знаешь?
– допытывался авторитет.

– Пока не знаем, но уборщица, которая работала в фирме, говорит, что заметила трех мужиков на белых "Жигулях". С ее слов, похоже, черные. Она в это время в своей каморке сидела. Это ее и спасло.

Кроме Абрама и старухи, в офисе никого не было, - подробно изложил Бердан детали происшествия.

Наступила пауза.

Трое парней, глядя на задумавшегося пахана, не решались нарушить молчание.

– Какие дела были у Абрашки с нацменами?
– наконец задал вопрос старик, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Егорыч плотняком нависал на Рудковского, был в курсе всех его дел, может, он что вспомнит, - сказал Бердан, кивнув на своего брата-близнеца.

Егор, он же Кислый, оправдывая свое прозвище, скривился:

– Всех дел жида не знал и Господь Бог, но насколько мне известно, он горцев опасался. И не в его характере наживать себе смертельных врагов.

– Хитрый, - попросил Тягун своего охранника, - позвони Василию, пусть соберет старших.

Сходняк назначишь на сегодняшний вечер.

– Заметано, - ответил тот и направился в дом выполнять задание.

Всю дорогу, пока они вместе с Викой ехали в машине, а затем поднимались по лестнице ее дома, Никитин пытался представить себе предстоящую встречу с ее родителями.

У самых дверей квартиры он взял девушку за руку:

– Послушай, маленькая, а может, отложим представление до лучших времен?

– Наш герой испугался, - с иронией произнесла девушка.

– Ладно, не бери в голову. Давай сделаем так, - предложил Сергей, сначала зайдешь ты, сообщишь старикам о нашем решении, а после позовешь меня.

– Идет, - согласилась Вика, - только обещай, что не сбежишь.

– Бля буду, зуб даю, слово пацана, - Сергей продемонстрировал характерный жест, щелкнув большим пальцем правой руки по переднему зубу, а затем быстро проведя им же по горлу.

Вика рассмеялась и, открыв замок своим ключом, вошла в квартиру.

Навстречу ей из комнаты выскочил Луценко с женой и, крепко обняв дочь, запричитал:

– Наконец-то. Мы уж испереживались все, мать обзвонила всех твоих подруг, где ты была?

Освободившись от теплых родительских объятий, Вика сказала:

– Успокойтесь, дорогие мои, и присядьте. Я сейчас сообщу вам потрясную новость.

– Ой, что-то не нравится мне такое начало, - усаживаясь в кресло, с опаской сказала мать.

– Дело в том, что я выхожу замуж, - одним духом выпалила дочь.

Если бы в это время разверзлись небеса и произошло второе пришествие Иисуса Христа, то супруги Луценко удивились бы этому меньше, чем только что услышанной новости.

Собравшись с силами и недоуменно поглядывая на жену, Павел Андреевич спросил дочь:

– И давно ты пришла к этому решению?

– Сегодня ночью, - нисколько не смущаясь, ответила Виктория.

– Что?

На этот раз Вика не решилась повторить свои слова.

– И долго думала?
– спросила мать.

– А разве для этого надо думать? Я увидела человека и полюбила его...