– Эй вы, люди!

– Эге, Чума!..

Леха неуклюже вскакивает со стула, чуть не опрокинув на меня стол со всеми закусками, я еле удерживаю его.

А из передней к нам на кухню уже идет высокий, чуть не с меня ростом, худощавый, гибкий парень. Светлые волосы зачесаны назад и падают чуть не на плечи модной гривой, розовое, пухлое, как у херувимчика, лицо с маленькими сочными губами, пустоватые голубые глаза, но очень уверенные и твердые. Что-то красивое, даже грациозное улавливается в гордой посадке головы, во всей его стройной, изящной фигуре. Он скинул в передней пальто и шапку, и сейчас на нем модный коричневый костюм, а под пиджаком - красивый, салатного цвета тонкий свитер. Да, это тебе не Леха. Во всех отношениях.

Голубые настороженные глаза останавливаются на мне.

– Ага, вот он какой, новый знакомый, - медленно говорит Чума.
– Как звать-то?

– Витька. Ну, а ты, выходит, Чума. Ясно, - спокойно отвечаю я, развалясь на стуле, подчеркнуто спокойно и дружелюбно.

Но холодок в голубых глазах не исчезает и настороженность тоже.

– Что ж, будем знакомы, раз так, - сдержанно говорит Чума и подсаживается к столу.
– Наливай, - приказывает он Лехе, не поворачивая к нему головы.
– Выпьем сперва за знакомство. Потом, значит, дальше пойдем.

Леха с готовностью разливает по рюмкам водку. А Чума тем временем обращается ко мне и говорит с насмешкой:

– Ну, расскажи, Витек, как тут у вас честному вору живется. Как тут ваш великий МУР воюет, а? Трясетесь, значит?

– Живется трудно, - усмехаюсь я.
– Но, как видишь, живем.

– Хорошие дела делаете, слыхал?

– Для кого хорошие, для кого и не очень, - туманно отвечаю я, как и положено в таких случаях.
– Кто на что тянет.

– Есть чего предложить?

– А тебе что, в Москве делать нечего?
– спрашиваю я насмешливо.

Слишком уж наседает этот блондинчик.

– Тихо, Витек, - улыбаясь одними пухлыми губами, с угрозой предупреждает Чума.
– Тихо. Против шерсти не гладь. Ты ко мне, а не я к тебе пришел. Помни. Вот и говори, с чем пришел.

– Твой кореш за тебя, я гляжу, похлопотать решил, - я киваю на Леху, который с обычным своим, угрюмым видом слушает наш разговор, не пытаясь вставить и слово.

Когда я указываю на него, он в ответ только мрачно кивает, зажав в зубах погасшую сигарету, и тут же, словно спохватившись, тянется за спичками.

– Так. Пока ясно, что ничего не ясно, - констатирует Чума, не спуская с меня глаз.
– Давай дальше, Витек, если есть что.

Не нравится мне его поведение, разговор, даже взгляд. И я чувствую, что и я ему тоже не очень-то нравлюсь. Но ведь я себя веду вполне нормально и поначалу даже дружелюбно. Я решительно ничем не мог его настроить против себя. Откуда же это явное недоверие, эта ирония, даже враждебность? Он с этим уже пришел, что ли? Тоже вряд ли. Тогда в чем дело? Очень это все странно. И надо быть начеку.

– Вон он говорит, маслята тебе требуются, - продолжаю я.
– Так, что ли?

– Допустим, - осторожно соглашается Чума.

– Ну вот. А какая пушка у тебя, толком не знает.

Я презрительно усмехаюсь.

– Не его это забота, - отвечает Чума.
– У тебя какие маслята-то есть?

– А какие требуются?

Весь ассортимент показывать ему, пожалуй, не стоит. Такой обширный выбор и в самом деле может вызвать подозрение. А его уже и так, кажется, хватает. Да, Чума это не простак Леха. Откуда, интересно, взялась у него такая кличка - Чума? По виду вроде бы ничто на эту мысль не наводит, даже наоборот, цветущий ведь парень. Но и случайными они бывают редко. Вот, кстати, глаза у него... просто оловянные глаза, пустые, бесчувственные какие-то, даже, я бы сказал, жутковатые. Как Муза не заметила такие глаза?

– Надо к "вальтеру" номер один, - спокойно и четко произносит тем временем Чума.
– Найдется или как?

И смотрит на меня с неприятной усмешкой.

– Пушка с тобой?
– деловито спрашиваю я и достаю из кармана три патрона.
– Примерить надо. Вот эти два от "вальтера", а номер не знаю.

– А говорил, знаешь, - угрюмо бросает Леха.

– Да?
– косится на него Чума.
– Выходит, запамятовал, профессор.

– Знаю только, что это от "вальтера", - сердито говорю я.
– А этот вот от нагана. Еще и от ТТ есть, - и небрежно машу рукой.
– Не мои они. Деловые мужики дали. А ты человека не путай, - обращаюсь я к Лехе, - Надо будет, он и сам запутается, видишь, какой самостоятельный.

И дружески ему подмигиваю.

Чума, не отвечая мне, спокойно придвигает к себе патроны и внимательно, не спеша их рассматривает по очереди.

– Ладно, - наконец говорит он и откладывает патроны в сторону.
– Допьем сначала. Чего ж застолье-то портить. Давай, Леха.

И Леха с прежней готовностью плещет водку в большие зеленые рюмки.

– Ну, давай за баб выпьем, - предлагает Чума.
– Умных и красивых. И своих до смерти. Вроде Музы. Ох и Шоколадка, я тебе скажу, - он облизывает пухлые губы.
– Первый раз такую сладкую встречаю, ей-богу. Не оторвешься. Хоть сутки с ней сиди, хоть десять. Представляешь? И хитрющая, зараза, ты бы знал только.