Здесь-то и ждали его первые открытия. Дом оказался кооперативным, и двухкомнатная квартира Музы стоила немало. Однако пайщиком до недавнего времени значился ее муж, Борис Григорьевич Зайчиков, старший инженер какого-то КБ. После развода пайщиком стала Муза, всю квартиру Зайчиков отдал ей. Она осталась там с двухлетней дочкой, которую, однако, по словам толстой бухгалтерши из домоуправления, забрала к себе бабушка.

– Ну, а Музочка рада, конечно, не знаю как, - желчно продолжала бухгалтерша.
– Нужен ей ребенок, как же. Ей порхать нужно. Голову мужикам кружить.

Денисов, как работник милиции, для вида интересовался отнюдь, конечно, не Музой, и разговор о ней возник совершенно как бы случайно и вовсе не по его инициативе. Вопросы о ней он задавал самым безразличным тоном, как бы исключительно из вежливости, лениво откинувшись на спинку стула.

– Шуры-муры крутит?
– спросил он.

– Ясное дело. То один, то другой. Домой водит. Возвращается на такси среди ночи. Какой это муж выдержит, а тем более инженер?
– возмущенно спросила бухгалтерша.
– Ну, и ушел, все бросил. Господи, да я бы за такого мужа не знаю как...

– А сейчас-то у нее никого нет?

– Как это нет? У Музки такого момента не бывает. К ней мужики как на мед липнут. Что есть, то есть. Внешностью берет. В суть-то ваш брат не очень-то влезает. Господи, уж навидалась.

– И кто же у нее сейчас, интересно?

– Рыжий такой. Длинный. Вроде бы командировочный. А уж тихий, ласковый. Соседи говорят - у нас ведь звукопроницаемость жуткая, - грубого слова от него не слышно, не то чтобы крик там, драка какая. Ну, и Музка при нем тоже тихая. А бывало, на своего глотку драла на весь дом. Срам просто. Уж ей, знаете...

Еле избавившись от болтливой бухгалтерши, Валя отправился к соседям Музы. Из домовой книги он уже знал, что семья там большая, и вполне можно было рассчитывать хоть кого-нибудь из них застать сейчас дома.

Так оно и оказалось. Дома застал одну из бабушек, вторая была на работе. Речь Валя повел о имеющихся жалобах на работу домоуправления. Жалобы, естественно, нашлись, и разговор постепенно стал не только оживленным, но временами даже драматичным. У маленькой, с виду скромной и тихой старушки обнаружились незаурядная энергия и напористость. В этой обстановке заговорить о соседке не составляло труда. И Валя выяснил важное обстоятельство: Муза дома сегодня не ночевала. Накануне утром она, как всегда, ушла на работу, а часа через два ушел и ее хахаль. И больше Муза домой уже не возвращалась.

– Небось у матери заночевала, - предположила старушка.
– Горячую-то воду опять на целый день выключили, ироды. Вот ты себе запиши.

Все было бы понятно, если бы Муза вышла на работу. Но ни вчера, ни сегодня она там не появилась.

И Денисов отправился через всю Москву на Первомайскую улицу, где жила мать Музы. "Что же получается?
– размышлял он по дороге.
– Куда она могла деться?" Скорей всего, конечно, она ночевала не у матери, а черт знает где, с этим самым Чумой. Работу вчера прогуляла, а сегодня еще может явиться, пока она лишь опаздывает. Но если все так, если она действительно гуляет с Чумой, то она должна знать, где он скрывается и дружок его, этот Леха, тоже. И через Музу выйти на Чуму - это будет самый, пожалуй, быстрый и верный путь. А потому отыскать ее надо непременно, эту непутевую девку.

Размышляя, Денисов незаметно доехал в метро до "Первомайской", выбрался там на поверхность и зашагал по тротуару, изучая номера домов. Впрочем, шагать пришлось недолго, нужный дом оказался чуть не рядом со станцией метро, в глубине обширного заснеженного двора.

Дверь ему открыла невысокая, стройная, черноволосая женщина в пестрой открытой кофточке и ладных брюках, которые, надо сказать, ей очень даже шли. Только чуть блеклое лицо и морщинки в уголках рта, возле глаз и на шее выдавали ее возраст. Но живые, слегка подведенные тушью и подсиненные глаза и заметно подкрашенные губы свидетельствовали, что женщина не перестала следить за собой.

Поначалу Денисов решил не скрывать от Альбины Афанасьевны цель своего визита. В конце концов, мать тоже заинтересована, чтобы ее дочь вела себя пристойно. А раз она забрала внучку к себе, то, вероятно, не очень довольна дочерью и ее образом жизни, а внучку любит и конечно же хочет, чтобы у нее была хорошая мать. Возможно, она и развод дочери не одобряет и нынешнюю ее связь тоже. Словом, Альбина Афанасьевна, полагал Валя, является естественным его союзником, и скрывать от нее поэтому ничего не следует.

Но, взглянув на Альбину Афанасьевну, он вдруг подумал: а не забрала ли она внучку, чтобы позволить дочери так именно себя вести, чтобы освободить ее от забот, дать повеселиться, как в свое время повеселилась, наверное, она сама, ну, а уж заодно найти себе нового мужа, получше, чем какой-то там инженер. А если все это так, то появление работника милиции может Альбине Афанасьевне очень не понравиться, насторожит ее, и никакого откровенного разговора не получится. По той же причине, пожалуй, не следует рекомендоваться и работником треста ресторанов. Альбина Афанасьевна и в этом случае начнет всячески выгораживать дочь и многое при этом скроет. Нет, внешность этой еще вполне привлекательной женщины не внушила Вале доверия.