Николаев потупился:

– Флаг, товарищ подполковник, Флаг лидера "Ростов"! Капитан второго ранга доверил его мне.

– Павел Иванович, да вас же никто не обвиняет! Виноваты не вы, Будаков посмотрел на Земскова.
– Я сейчас свяжусь по радио с Поливановым, с Назаренко...

Николаев надвинулся на Будакова:

– Никому - ничего, товарищ подполковник! Я достану наш флаг.

– Не "я", а "мы", товарищ Николаев! А сейчас поручаю вам выбрать КП. Прикажите отрыть блиндаж и навести телефонную связь с дивизионами. Дивизионы оставить на месте. Идите, Павел Иванович, мне нужно поговорить с Земсковым.

Когда Николаев вышел, Будаков указал Земскову на стул:

– Садитесь, начальник разведки, - он сделал ударение на слове "начальник".

– Я постою, товарищ подполковник.

Земсков стоял почти так же, как часовые, вытянув руки по швам и повернув голову к телу Арсеньева. Будаков тоже встал:

– Выйдем!

Они прошли в соседнюю комнату. Хозяйка вытолкала детей в кухню и вышла сама, мелькнув черными юбками.

– Вы отдаете себе отчет в вашей вине?
– спросил Будаков, когда захлопнулась дверь.

– О чем вы говорите, товарищ подполковник?

Глаза Будакова налились кровью, задрожало левое веко. Все его длинное лицо напряглось:

– Вы еще спрашиваете? Кто дал разведданные, что в Павловском свободно? Кто завел полк в мешок? Из-за вас погиб капитан второго ранга, из-за вас потеряна святыня части - Флаг корабля, а в критический момент вы куда-то укатили на "виллисе" командира полка, оставив нас без машины.

Земсков почувствовал, что кровь хлынула к его щекам, будто ему надавали пощечин.

– Вы виноваты во всем!
– сказал он, наступая на Будакова.
– Трус вы, тряпка, а не офицер!
– он размахнулся, чтобы ударить Будакова, но удержал удар и опустил на стол сжатые кулаки.

Будаков расстегнул кобуру. Земсков не обратил никакого внимания на этот жест. Величайшим усилием воли он овладел собой, но сейчас поздно было отступать, да Земсков и не собирался.

– Я давно знал, что вы трус, подполковник Будаков. Ваша трусость дорого обошлась полку. Вы понимаете, что мы сейчас в окружении? Чего вы ждете? Принимайте меры, командуйте, а все остальное - потом.

– Я приму меры, - прохрипел Будаков, распахивая окно.
– Два человека с оружием - ко мне!

В палисаднике сидели автоматчики Горича. Клычков кивнул двоим бойцам:

– К подполковнику!

Когда они вошли, Будаков протянул руку:

– Сдайте оружие, Земсков. Вы арестованы. Будете давать объяснения в трибунале.

Бойцы топтались у дверей, не понимая в чем дело.

– Сдайте пистолет, говорят вам!
– повторил Будаков.
– Если не хотите, чтобы я применил силу...

Земсков медленно вынул пистолет. Вероятно, в его лице было что-то такое, что заставило Будакова попятиться. Может быть, Земсков в этот момент совершил бы непоправимую ошибку, но он увидел в раме низкого окна Косотруба, который, держась одной рукой за подоконник, приготовился к прыжку. В другой руке разведчика был автомат. Будаков не видел матроса, но Земсков поймал взгляд Косотруба и движением глаз показал: "Не надо!"

Положив пистолет на стол, он спросил:

– Куда теперь мне идти?

– Уведите арестованного!
– приказал Будаков.
– Горич, займите любой дом и выставьте часового.

Земсков вышел на улицу. Горич спросил его:

– Что случилось? Куда тебя вести?

– Куда хочешь, только позови ко мне Николаева.

За Земсковым шло человек десять. Никто не понимал, что случилось.

– Расходитесь по своим местам, - сказал им Земсков, - произошло недоразумение. Все выяснится.

Земскова отвели в первый попавшийся пустой дом. Скоро к нему пришел Николаев. Командир дивизиона был в состоянии крайнего возбуждения. Он явился с несколькими вооруженными матросами и, отстранив рукой часового, остановился на пороге:

– Выходи отсюда! Сейчас окружу штаб, если Будаков окажет сопротивление - расстреляю.

– Ни в коем случае! Слушай меня, Павел. В любой момент нас могут атаковать танки. Будаков сейчас - командир полка. За свои действия он ответит потом, и не нам с тобой, а высшему командованию.

– Некогда ждать. Надо спасать флаг, выводить полк из ловушки.

– И я так говорю, поэтому самоуправством заниматься нечего. Понял?

Николаев сел на койку, яростно потер себе затылок, сдвинув фуражку на глаза: