Я перестал с ними здороваться! Всегда молча проходил мимо. Но они окликали меня ехидно, словно посмеиваясь, будто мимо прошел ненормальный! Еще бы! По их понятию, если парню за тридцать и он не женат, значит, тут что-то неладное! В их тоне звучала убежденная, якобы здравомыслящая снисходительность к убогому! А может, это мне просто казалось! Все может быть. Только в одном я уверен, человек неминуемо чувствует недоброжелательность...

Эти две бабки являлись для меня словно лакмусовой бумагой моего состояния, энергетической силы и независимости. Наверное, у каждого человека есть подобные бабки или другие люди, предметы, но не каждый человек обращает на это внимание. А может, я жертва отзывчивого воображения.

Они, эти бабки, сидели сегодня на лавке.

Меня обдало жаром, когда я их увидел. Мой взгляд забегал по сторонам, меняя объекты своего внимания, будто выбирая, на чем остановиться, но все вокруг было словно перепачкано нестерпимо-ощутимым присутствием этих двух несносных старух!

Прошмыгивая мимо своих одухотворенных врагов, я вспомнил один прием и стал смотреть прямо перед собой, но только усилием воли понизил резкость изображения в глазах. Это мне очень помогало! Мир становился расплывчатым, менее реальным.

– Здравствуйте, Сереженька, - снова ехидность послышалась мне вслед.
– Что же ты проходишь и не здороваешься?!

...Я поднимался по лестничной клетке, грустный, опустошенный. Хотелось есть, даже ноги и руки дрожали.

Где-то впереди неожиданно открылась чья-то дверь.

– Сережа, - услышал я голос Вики.

– Да...
– среагировал я и пошел на открытую дверь. Я боялся выглядеть резким - Вика обняла меня приветливо, но настороженно.

– Сережа, - прошептала она, - сегодня тобою интересовалась милиция.

– Как? И здесь тоже?
– с печальной покорностью спросил я. Теперь Викино лицо туманилось перед моими глазами.

– Ты что, выпил?
– робко поинтересовалась Вика.

– Любимая, - сказал.

– Сереженька, - снова обняла меня Вика, - что же ты натворил?!

– Я?! Я пойду, девочка...
– опустошенно сказал я.

И я пошел к себе наверх...

Я открыл на ощупь ключом дверь в свою квартиру и вошел в прихожую.

...Из зала ко мне навстречу вышла взволнованная мама.

– У нас был следователь, он, насколько я знаю, обошел все квартиры в нашем подъезде, что это значит? Сережа?

– Не знаю, - ответил я.

– То что-то натворил?
– испуганно произнесла мама.

– Я? Нет... Вроде, нет...

– Что значит, вроде?
– заволновалась мама еще больше.

– А что ему, следователю, было нужно?
– словно приходя в себя, уже более заинтересованно спросил я и глянул на маму резко, и сразу же обрушилась на меня чудовищность и нелепость моего положения!

– Я так толком и не поняла, - отвечала мне мама, - но вопросы этот следователь задавал удивительные!

– Какие?
– абсолютно опомнившись, спросил я.

– Самые различные...
– мама немного подумала.
– Даже невероятно, к чему? К чему ему понадобилось знать, какая у меня была девичья фамилия? Где и кем я работаю, интересы? Все о твоем отце... Все о тебе и даже чем ты болел в детстве?

– А что еще он спрашивал?

– Еще многое... Часа два тут сидел, тебя дожидался, и все записывал мои показания. Да вот, - мама протянула мне какую-то бумажку.
– Он оставил тебе повестку. Завтра ты должен будешь явиться к нему в отделение... Сынок!
– негромко выкрикнула мама, кинулась и обняла меня.
– Ну, что ты натворил? Родной!

– Мамочка, - заговорил я, обнимая ее за плечи.
– Я даю тебе честное слово, что это какая-то чепуха! Поверь, завтра все прояснится! Иди спать, пожалуйста, я тоже устал. У меня был сегодня трудный день...

И мама, может, впервые за последние годы, как-то боком, недоверчиво оглядываясь, попятилась к себе в комнату.

Нет, есть я не стал. Я вошел к себе в комнату, сел на диван. Посидел несколько минут с закрытыми глазами.

– Да что это я!
– насильно, будто оживляя себя от властительной дремоты, сказал я вслух.

Работу Корщикова я уже давно прочитал и успел вернуть ее обратно автору. Потому что мало что понял в прочитанном, я никак не отозвался о ней: промолчал, а Саша и не спросил. А вот Священная Книга Тота... Она манила меня, будто символ какой, хотя и не была на виду, но она озаряла мою комнату, привлекала...

Я встал с дивана и движением воли отбросил от себя весь хлам сегодняшних впечатлений. Несколько секунд они еще пытались снова обрушиться на меня, но я жестко удержал их на расстоянии.