– Как ты ему сказал? Повтори!
– насторожился старший комиссар.

– Я сказал ему, что его песенку в концерте художественной самодеятельности спела Мадлен, и что ему не о чем больше беспокоиться...

Конг озадаченно покрутил головой.

– А ты не врешь?

– Как можно?!
– ужаснулся Пулон и поудобнее перехватил гроб.

Алексей Бугай

ДОБРОЕ ДЕЛО

Проснулся комиссар Фухе с каким-то особенным чувством. Он быстро собрался на дежурство и вышел из дома. На улице, за два квартала до комиссариата, плакал мальчик.

– Чего тебе, крошка?
– ласково осведомился комиссар, вынимая пресс-папье.

– На конфеты денег нет, ответил карапуз и залился горючими слезами.

– Пойдем в лавку!
– Фухе осторожно промокнул пресс-папье слезы на лице ребенка и потащил его в магазин.

– Кто не дает ребенку конфеты?!
– загремел он с порога.

– Это магазин моего покойного отца, но тут никогда не было конфет...пытался оправдаться хозяин.

– Молчать!
– и Фухе отправил хозяина к праотцам.

– Как вы смеете?!
– возмутились посетители.- Это старейший магазин в городе! Это достопримечательность!

Фухе помахал пресс-папье, и когда живых не осталось, принялся громить лавку. Конфет действительно не оказалось.

– Дяденька, это не тот магазин!
– рассмеялся малыш.- Кондитерский за углом!

– Да ну тебя!
– настроение улучшилось. Впервые за свою жизнь комиссар сделал доброе дело. Он покинул руины с чувством выполненного долга.

12 мая 1990 г.

Алексей Бугай

БЫСТРОРАСТВОРИМЫЕ ПЧЕЛЫ

Комиссар Фухе готовился к отпуску. Он уже передал дела своему заместителю, собутыльнику и просто хорошему человеку Габриэлю Алексу и теперь, освободившись от повседневного бремени обязательных забот

– непременных спутников его нелегкой комиссарской жизни - расхаживал по квартире, облачившись в полосатую пижаму и пуская клубы дыма из волосатых ноздрей и ушных раковин. Посреди комнаты лежал растерзанный чемодан, свидетельствовавший о смятении души Фухе.

Разбросанные предметы туалета, надкушенные бутерброды, перевернутая канистра с пивом, носки, которые соседствовали в банкой недоеденных шпрот, говорили вдумчивому наблюдателю о многом. О том, например, что жена комиссара уехала на недельку погостить к тетке в провинцию. Огромный многоведерный аквариум с пивом, в котором обычно плавала небольшая стайка вяленых вобл, был пуст, сух и к тому же откровенно вонюч: это означало, что вобла сдохла, потому что все пиво выпили.

И вот тут впервые Фухе услышал о быстрорастворимых пчелах.

Как раз в это время на одной пасеке в провинции Профанс произошло гнусное убийство. Габриэль Алекс знал, что Фухе собрался в отпуск, но он знал также, что одному ему нипочем не распутать это диковинное дело.

Зазвонил телефон.

Фухе поморщился, крайне недовольный тем, что какой-то двуногий позволил себе вмешаться в личную жизнь самого комиссара поголовной полиции. Он настроил себя на нужную волну и поднял трубку.

– Это поголовная полиция? Позовите инспектора Хухе.

– Его нет,- ответил Фухе не задумываясь.

– А кто есть?

– Никого нет!
– отрезал комиссар.

– А с кем имею честь?

– Вы не имеете совести!
– Фухе швырнул трубку в аквариум.

Возле развороченного улья лежал свежий труп. Он раскинул руки и задумчиво глядел в небо.

Габриэль Алекс приехал на место трагедии, вызвал пасечника, его жену, дочь, соседку, собаку соседки и ее щенков. Алекс был учеником Фухе и знал, что самая неприметная мелочь часто может служить ключом к расследованию.

Впрочем, если этого ключа не было, комиссар обычно пользовался отмычкой.

– Пчелы собирают мед,- подал голос пасечник.

– Молчи, дурак!
– оборвал его Алекс.

– Я подкармливаю пчел сахаром,- не унимался пасечник.