— Но… — начал Мэнген.

— Ну-ну, — успокаивающе прогудел доктор Фелл. — Попробуем в этом разобраться. Когда вы, мадам, увидели там пальто, это не показалось вам необычным? Если вы знали, что оно не принадлежит никому в этом доме?

— Вовсе нет. — Она кивнула в сторону Мэнгена. — Я не видела, как он пришел, и подумала, что это его пальто.

— Кстати, кто вас впустил? — сонно осведомился у Мэнгена доктор Фелл.

— Энни. Но я сам повесил свой плащ. Клянусь, что…

— Лучше позвоните и вызовите Энни, Хэдли, если она здесь, — сказал доктор. — О, Бахус, меня интригует проблема пальто-хамелеона! Я не утверждаю, мэм, что вы не говорите правду — как вы только что сказали о нашем друге Мэнгене. Недавно я говорил Тэду Рэмпоулу о том, как прискорбно правдива была некая особа. Ха! Хэдли, вы уже беседовали с Энни?

— Да, — ответил суперинтендент, когда Розетт Гримо быстро прошла мимо него и позвонила. — Ее показания не вызывают сомнений. Вчера вечером она уходила и вернулась только после полуночи. Но я не спрашивал ее об этом.

— Не понимаю, из-за чего вся эта суета! — воскликнула Розетт. — Неужели вам больше нечего делать, как только пытаться выяснить, черным или желтым было пальто? Какая разница?

Мэнген повернулся к ней:

— Очень большая, и ты это знаешь. Мне ничего не привиделось. Думаю, ей тоже. Но кто-то должен быть прав. Хотя вряд ли Энни это знает. Господи, я ничего не понимаю!

— Совершенно верно, — подтвердил Бернеби.

— Убирайтесь к черту! — огрызнулся Мэнген.

Хэдли встал между ними и тихо, но властно призвал их к порядку. Побледневший Бернеби снова сел на диван. Нервное напряжение физически ощущалось в комнате, но, когда вошла Энни, все постарались успокоиться. Энни выглядела серьезной и работящей девушкой. Стоя в дверях в аккуратном чепчике, она разглядывала Хэдли яркими карими глазами. Горничная казалась немного расстроенной, но не испуганной.

— Я забыл спросить у вас кое-что о вчерашнем вечере, — начал суперинтендент, тоже явно пребывая не в своей тарелке. — Хм! Вы впустили мистера Мэнгена, не так ли?

— Да, сэр.

— В котором часу это было?

— Точно не помню, сэр. — Она выглядела озадаченной. — Может быть, за полчаса до обеда.

— Вы видели, как он вешал плащ и шляпу?

— Да, сэр. Он никогда не отдает их мне, иначе я бы…

— Но вы не заглядывали в стенной шкаф?

— Заглядывала, сэр. Понимаете, когда я впустила его, то направилась в столовую, но вспомнила, что должна спуститься в кухню. Поэтому я пошла назад через передний холл и увидела, что мистер Мэнген ушел, но оставил свет в холле. Я выключила его…

Хэдли склонился вперед:

— Теперь будьте внимательны! Вы знаете о светлом твидовом пальто, которое нашли в стенном шкафу сегодня утром? Отлично! Помните, на каком крючке оно висело?

— Да, сэр, помню. — Ее губы плотно сжались. — Я была в переднем холле утром, когда мистер Бернеби нашел пальто и прибежали остальные. Мистер Миллс сказал, что мы должны оставить окровавленное пальто на месте, потому что полиция…

— Да-да. Вопрос касается цвета пальто, Энни. Когда вы заглянули в стенной шкаф вчера вечером, пальто было желтым или черным? Можете вспомнить?

Девушка уставилась на него:

— Желтым или черным, сэр? Ни тем ни другим. Потому что на этом крючке вообще не было пальто.

Голоса зазвучали одновременно: яростный — Мэнгена, почти истеричный — Розетт, насмешливый — Бернеби. Только Эрнестина Дюмон хранила усталое презрительное молчание. Целую минуту Хэдли изучал серьезное лицо Энни, потом молча отошел к окну.

— Не отчаивайтесь, — усмехнулся доктор Фелл. — По крайней мере, пальто не поменяло цвет снова. И я должен настаивать, что это очень многозначительный факт, хотя рискую получить по голове стулом. Хмф. Ха! Пошли, Хэдли. Ленч — именно то, что нам нужно!

Кофе стоял на столе, винные бутылки опустели, сигары были зажжены. Хэдли, Петтис, Рэмпоул и доктор Фелл сидели при свете лампы под красным абажуром в обширном обеденном зале отеля Петтиса. Они задержались позже большинства остальных посетителей — лишь немногие оставались за другими столиками в этот сонный час зимнего дня, когда огонь в камине кажется наиболее уютным, а за окнами начинают падать снежинки. Под тускло поблескивающими доспехами и гербами доктор Фелл более чем когда-либо походил на феодального барона. С презрением посмотрев на маленькую кофейную чашечку, словно опасаясь проглотить ее вместе с содержимым, он сделал широкий жест сигарой и прочистил горло.

— Я прочту вам лекцию, — с дружелюбной решимостью заявил доктор, — об общей механике и развитии данной ситуации, которая известна в детективной литературе как «герметически запечатанная комната».

Хэдли издал стон.

— Может быть, как-нибудь в другой раз? — предложил он. — Не хочется слушать лекции после отличного ленча, тем более когда предстоит работа. Как я только что говорил…

— Я прочту лекцию, — неумолимо повторил доктор Фелл, — об общей механике и развитии данной ситуации, которая известна в детективной литературе как «герметически запечатанная комната». Харрумф. Все, кто возражает, могут пропустить эту главу. Прежде всего, джентльмены, постоянно в течение сорока лет совершенствуя свой ум чтением сенсационной беллетристики, могу сказать…