– Вы что – оглохли там все? – негромко спросил доктор Джо. – Неужели никто не слышит, как звонят в колокольчик у ворот? Почему никто не подойдет туда? Звонят уже минут пять, наверное. Черт возьми, я не могу заниматься сразу всем! У меня на руках больной...

Эллиот пришел в себя. Разумеется, это приехали из города, расположенного за двенадцать миль отсюда, судебный врач и фотограф – он же специалист по дактилоскопии.

– Послушайте! – рявкнул уже на сей раз доктор Джо.

– Что еще?

– Пришлите, будьте добры, ко мне Марджори. Он зовет ее.

Эллиот быстро поднял глаза.

– Пришел в сознание? Я могу его видеть? Освещенная снизу рыжая борода доктора придавала ему мефистофельский вид.

– Нет, друг мой, в сознание он не пришел, во всяком случае, не в том смысле, как вы это себе воображаете. И увидеть его вы не сможете ни сейчас ночью, ни утром, ни, может быть, еще в течение недель и месяцев. Ясно? И пришлите сюда наверх Марджори! От служанок толку ни на грош. Одна непрерывно все роняет, а другая с перепугу спряталась в постель. Ради бога!

Голова исчезла из окна.

Очень медленно Эллиот собрал экипировку "доктора Немо". Далекий колокольчик перестал звенеть. К концу ночи поднялся холодный ветер; он шумел сухими листьями, весь пропитанный их резким, осенним ароматом, а потом вдруг, может быть, потому что была открыта какая-либо из дверей, донесся другой, чуть сладковатый запах. Казалось, что сам дом пропитан этим легким запахом, словно духами. Только теперь Эллиот вспомнил, что совсем рядом в темноте находятся целых полгектара оранжерей. Это был запах персиков и миндаля, созревавших здесь с июля и до самого ноября, – горького миндаля, ставшего словно бы символом виллы "Бельгард".

Он внес вещи "доктора Немо" в кабинет в тот самый момент, когда Боствик ввел двух приехавших – доктора Веста и сержанта Метьюза. Вслед за ними вошел и майор Кроу. Метьюз получил инструкции насчет фотоснимков и снятия отпечатков пальцев, а Вест наклонился над телом Марка Чесни.

Майор поднял глаза на Эллиота и спросил:

– Ну, инспектор, с чего вы это выскочили, как ошпаренный? И что обнаружили?

– Выяснил, каким образом были заменены коробки конфет, – ответил Эллиот и вкратце рассказал о своем открытии.

Услышанное произвело впечатление на майора.

– Остроумно, – проговорил он. – Чертовски остроумно. Но если так... послушайте: откуда Чесни раздобыл такой чемоданчик7

– В Лондоне их можно достать в магазинах, где продают всякие приспособления для фокусников-любителей.

– Хотите сказать, что он специально заказывал его?

– Похоже на то, сэр.

Майор подошел к чемоданчику и внимательно осмотрел его.

– Это означало бы, что Чесни уже давно готовился к своему представлению. Знаете, инспектор, – майор с трудом сдержал желание изо всех сил пнуть чемоданчик ногой, – по мере того, как мы продвигаемся вперед, этот проклятый спектакль приобретает, кажется, все большее значение, а смысл его мы понимаем все меньше. Чего мы добились? Что выяснили? Постойте! В списке Чесни остались еще вопросы?

– Да, сэр. Еще три.

– Тогда вернемся и продолжим, – сказал майор, бросая полный горечи взгляд на закрытую дверь. – Однако прежде хочу спросить у вас, заметили ли вы одну вещь, которая особо привлекла мое внимание во всем этом балагане?

– Какую именно?

Майор Кроу выпрямился и поднял руку с вытянутым костлявым пальцем, словно собираясь начать обвинительную речь.

– В этих часах есть что-то странное, – громко сказал он.

Все подняли глаза на часы. Доктор Вест, осматривавший труп, снова включил мощную лампу, и белый циферблат часов с их бронзовыми украшениями и мраморным корпусом насмешливо глядел на них с камина. Было без двадцати минут два.

– Господи! Мне же надо уже идти домой, – сказал майор и внезапно добавил: – А все-таки поглядите на них. Что если Чесни перевел часы? Он мог это сделать перед спектаклем. Потом, после окончания он (вы помните?) закрыл дверь и не выходил в салон, пока Инграм не постучал и не сказал, что они собираются устроить ему овацию. За это время он мог вновь поставить часы на точное время. Разве не так?

Эллиота это не убедило. Однако он сказал:

– В принципе так, сэр. Если он хотел это сделать, то возможность у него была.

– Естественно, это ведь легче легкого, – майор, обогнув кресло с трупом, подошел к камину и осторожно повернул часы циферблатом к стенке. – Как и у всех часов, тут две головки. Одна для завода пружины, другая для перевода стрелок... О-о!

Он наклонился, что-то внимательно разглядывая, и Эллиот присоединился к нему. На том месте, где должна была быть головка для перевода стрелок, виднелось лишь крохотное круглое отверстие.

– Стерженек сломан, – сказал Эллиот, – и сломан внутри корпуса.