— Я позову на помощь!

Виктория, решив, что он хочет ее ударить, вскрикнула. Протасов тут же закрыл ей рот рукой и повел к столу.

— Не кричите, — спокойно попросил он. — Ладно?

Виктория кивнула, и он убрал руку от ее лица.

— А теперь вы либо звоните в редакцию, либо я вызываю милицию.

Вика поняла, что попалась. Если он действительно вызовет милицию и попросит установить ее личность… Можно без труда представить себе заголовки завтрашних газет!

— Хорошо, — сказала она. — Я позвоню.

Она набрала свой домашний номер. Дина, конечно, догадается подыграть ей. Только бы она никуда не ушла! Но надежды ее не оправдались.

В трубке тянулись бесконечные длинные гудки.

— Никого нет, — пожала она плечами.

— Тогда — милиция, — злорадно улыбнулся Протасов.

Виктория чертыхнулась и набрала номер телефона Сан Саныча. Выбирать не приходилось.

— Привет, это я, — сказала она, как только он взял трубку. — Столкнулась здесь с одним человеком, который не верит, что я — корреспондент «Огонька». Подтверди, пожалуйста. Я сейчас передам ему трубку.

Не спуская с Вики глаз, Протасов взял трубку, выслушал, что ему сказали, и, не ответив ни слова, положил трубку на рычаг. Он перестал улыбаться, в глазах появилось беспокойство.

— Послушайте, — сказал он, и в его голосе Виктории почудилась угроза, — зачем вы пришли?

— Я ведь говорила…

— До вашего звонка я еще сомневался в том, настоящий ли вы журналист, но теперь…

— А что собственно — теперь?

— Прекратите ломать комедию. Вы смеетесь надо мной?

— Но наш главный редактор разве не подтвердил…

— Сан Саныч Калягин — юрист. Я его хорошо знаю и часто разговариваю с ним по телефону.

Виктория не могла вымолвить ни слова. Она медленно опустилась в кресло, пытаясь что-то сообразить…

В квартиру Калягина Артем позвонил, словно прыгнул в холодную воду: решительно, собрав в кулак всю свою волю. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл пожилой рыхлый мужчина в очках, одетый в потрепанный махровый халат и в тапочках на босу ногу.

— Калягин? Александр Александрович?

— Да, это я, — затравленно ответил мужчина.

Вздохнув с облегчением, Артем развернул перед его носом милицейские «корочки» и спросил:

— Можно войти?

Калягин сразу как-то сник, безропотно пропустил Артема в комнату и буквально повалился в кресло.

— Быстро, однако, вы меня нашли…

Сан Саныч знал Дину всю жизнь. Их родители дружили и впервые они встретились, сопя в колясках рядом с болтавшими мамашами. В пору романтической юности Сашеньке и в голову не пришло обратить свой взор на Дину. В любви будоражит тайна, а Дина была настолько знакома и привычна, что никаких чувств у него никогда не вызывала. Впрочем, как и он у нее, что не помешало ему вяло волочиться за нею несколько месяцев по совету дальновидных родителей.

А ей — так же вяло принимать его ухаживания: традиционный букет из трех красных гвоздик по праздникам и театр по выходным. Им было так скучно вместе, что когда на горизонте показался красавец Рубахин, Сашенька с радостью отдалился от Дины и с удвоенным рвением принялся за юридическую науку.

Они редко встречались после ее замужества, но, по старой памяти, звонили друг другу под Новый год с пожеланиями всяческих благ. Дина родила дочь, вечно была занята домом или работой мужа. Калягин же мало интересовался женщинами, семьи не создал, гнезда не свил. Жизнь его была наполнена сонным туманом, работать он не любил, а потому, несмотря на изрядные знания, на работе его не очень жаловали и всегда обижали с повышением.

После сорока Сан Саныч пристрастился к игре в покер… А после сорока пяти? Несколько лет возвращал крупный долг — результат одной его неудачной комбинации. Калягин продал огромную трехкомнатную квартиру на Садовой и переехал в крохотную однокомнатную «хрущевку» с Целым выводком армянских детей над головой.

Долг был погашен, но дискомфорт новой жизни в непрестижном спальном районе с грязным вонючим подъездом впервые заставил его шевелиться и искать средства к существованию. Он обзвонил всех своих знакомых, чтобы предложить свои услуги, но никто не откликнулся. Дине Сан Саныч предусмотрительно звонить не стал: она в ту пору пережила развод, явно нуждалась в хорошем юристе, но так же явно нуждалась и в деньгах, а стало быть, заплатить не могла. Он нашел себе постоянных клиентов, но деньги те платили небольшие, и надежды встретить старость достойно, в маленьком пригородном домике, или еще где, где не сыпется с потолка штукатурка от топота детских ножек, таяла с каждым днем.

Неожиданно его разыскала Дина. Они встретились и приятно посидели в дорогом кафе за ее счет. Дина снова была на коне: у ее дочки прорезался литературный талант и теперь она ни в чем не нуждалась. О Рубахине говорила только гадости, глаза метали искры ненависти, которая не угасла даже после его смерти.

Дина предложила ему работу по ее протекции.

«У давней приятельницы умер муж, и та не знает, что делать с состоянием», — так она сказала.

И Сан Саныч воспрял духом. Он теперь проводил дни в обществе красивой женщины бальзаковского возраста, которая относилась к нему с огромным уважением. Амелина позволяла ему называть себя Катя и на первых порах ни одного решения не принимала, не посоветовавшись с ним. Платила она так щедро, что Калягин подумал однажды: «Как кстати скончался ее преподобный муженек…»