– Что, по-твоему, он хотел этим сказать?

– Я думаю, это было после войны, – проговорила не­уверенно Фэнси.

– Почему?

– Может быть, потому, что дядя Тейт спас ему жизнь после того, как их самолет разбился, и дядя Тейт тащил его на себе в джунглях, пока они не встретили лесоруба, который их подобрал. Если ты видела его голым, то запомнила шрам у него на спине. Довольно жуткий. Его, должно быть, здорово разукрасили, когда они попали в плен к вьетконговцам. Эдди умолял, чтобы дядя Тейт ос­тавил его умирать, но дядя Тейт не бросил.

– Я думаю, он понимал, что Тейт этого не сделает! – воскликнула Эйвери.

– Ты же знаешь лозунг летчиков-истребителей: «Лучше умереть, чем потерять лицо». Эдди, вероятно, слишком близко принял это к сердцу. Дядя Тейт был геро­ем, Эдди просто раненым. Должно быть, его это до сих пор грызет.

– Откуда ты все это знаешь, Фэнси?

– Ты что, издеваешься? Ты разве не помнишь, что де­душка часто говорил об этом?

– Конечно, но ты знаешь столько подробностей…

– Не больше, чем ты. Все, я иду в бассейн. Ты не воз­ражаешь?

Она прошагала к двери и негостеприимно распахнула ее. Эйвери последовала за ней:

– Фэнси, если в следующий раз тебе что-нибудь пона­добится, спроси у меня. – Фэнси закатила глаза, но Эй­вери проигнорировала эту дерзость. Тронув девушку за плечо, она добавила: – И будь осторожна.

– С чем?

– С Эдди.

– Она велела мне быть с тобой поосторожней.

Комната в гостинице была дешевой, пыльной и сырой. Но Фэнси, жующая куриную ножку, казалось, этого не замечала. За последние несколько недель она привыкла к этому убогому убранству.

Ей хотелось бы встречаться с Эдди в более элегантной гостинице, но «Сайдвиндер инн» находилась как раз на полпути из штаба избирательной кампании на ранчо, поэтому была удобна для встреч по дороге домой. Гости­ница была убежищем для всякого рода тайных любовни­ков. Комнаты в ней сдавались по часам. Персонал был снисходительный – от безразличия, а не от отзывчивости.

Поскольку Фэнси и Эдди работали сегодня допоздна, то сейчас они ужинали жареным цыпленком прямо на помятых простынях и обсуждали Кэрол Ратледж.

– Осторожней со мной? – удивился Эдди. – Но по­чему?

– Она сказала, что незачем иметь дело с мужчиной на­столько старше себя, – сказала Фэнси, откусывая кусок мяса. – Но я думаю, причина не в этом.

Эдди разломил крылышко:

– В чем же причина?

– Причина в том, что она умирает от ревности. Она хочет казаться добропорядочной женой для дяди Тейта, на случай, если он победит и отправится в Вашингтон. Но на случай, если он проиграет, она хочет иметь кого-нибудь про запас. Даже если она делает вид, что все не так, я-то знаю, как она тебя хочет. – Она игриво посту­чала по его груди куриной ножкой.

Эдди не откликнулся. Нахмурившись, он смотрел перед собой:

– Плохо, что она знает о нас.

– Давай не будем больше по этому поводу ссориться. Я же не нарочно. Я просто вышла из комнаты, а она тут как тут, прижимает к себе миску со льдом, и вид такой, будто язык проглотила.

– Она сказала Тейту?

– Не думаю.

Золотисто-коричневая крошка упала ей на голый жи­вот, она облизала палец, подобрала крошку и отправила ее в рот.

– Скажу тебе больше, – таинственно прошептала она, – я думаю, она не в себе.

– Что ты имеешь в виду?

– Она задает глупые вопросы.

– Какие, например?

– Вчера я обмолвилась кое о чем, что она, даже если была контуженой, не должна бы забыть.

– О чем же?

– Ну, – протянула Фэнси, проводя по губам почти обглоданной косточкой, – тогда с соседнего ранчо поку­пали лошадей у деда. Когда пришел конюх, никого по­близости не было. Я и затащила его в конюшню. Он был великолепен.

– Я себе представляю, – насмешливо сказал Эдди. – При чем тут Кэрол?

– Она застала нас в тот момент, когда мы трахались как кролики. Ну, я думаю, все. Ведь это было три года назад, и мне только исполнилось 17. Но Кэрол и парень сразу поняли друг друга. И через минуту она уже была голая и кувыркалась с нами в сене.

Она стала обмахиваться косточкой, как веером.

– Боже, это была фантастика! Но когда я заговорила об этом вчера, она так на меня посмотрела, будто ее сей­час стошнит. Хочешь еще курицы?

– Нет, спасибо.

Фэнси засунула уже обглоданную косточку в корзинку и вытащила последнюю куриную ножку. Эдди схватил ее за лодыжку сильными пальцами: