Шрифт:
– Обычно оно-то и оказывается самым верным, – возразил Джек.
– Возможно. Но у нас ведь есть пара дней на раздумья?
Джек взял из рук Зи предназначенную ему тарелочку с тортом. Дороти-Рей от своего куска отказалась.
– Нам надо запустить их в печать к концу недели.
– К тому времени я сообщу тебе свое решение.
– Ради Бога… Кто-нибудь… – Фэнси показывала на Мэнди.
Для трехлетнего ребенка оказалось непосильной задачей поднести кусок торта с тарелки ко рту, и все ее платьице было сейчас в крошках, а щеки вымазаны липкой глазурью. Она пыталась вытереть рот, но только перепачкала пальцы.
– Смотреть противно, как она ест. Можно мне уйти? – Не дожидаясь разрешения, Фэнси отодвинула ступ и встала, швырнув салфетку в тарелку. – Я еду в Кервилъ, посмотрю, нет ли чего в кино. Никто со мной не хочет? – Вслух она приглашала всех, но глаза остановила на Эдди. Тот сосредоточенно поглощал десерт. – Похоже, что нет. – Она круто повернулась и выскочила из комнаты.
Эйвери облегченно вздохнула. Как можно так жестоко разговаривать с беззащитным ребенком? Эйвери взяла Мэнди на колени.
– Торт такой вкусный, что его просто невозможно съесть, не обронив несколько крошек, правда, моя хорошая? – Обернув палец краешком салфетки, она окунула его в стакан с водой и стала вытирать Мэнди перепачканную мордашку.
– Твоя дочь совсем распоясалась, Дороти-Рей, – бросил Нельсон. – Эта юбка едва закрывает ей задницу.
Дороти-Рей убрала волосы со лба:
– Я стараюсь, Нельсон. Это Джек ее распустил.
– Что за ложь! – воскликнул в негодовании Джек. – Не я ли заставил ее работать каждый день? А от этого толку больше, чей от всего, к чему ты пыталась ее приохотить.
– Ей надо учиться, – объявил Нельсон. – Я бы ни за что не разрешил ей вот так бросить школу, не дожидаясь даже окончания семестра. Что из нее получится? Кем она сможет стать без образования? – От мрачных предчувствий он покачал головой. – Ей придется всю жизнь расплачиваться за ошибки юности. И вам тоже. Что посеешь, то и пожнешь.
Эйвери была с ним согласна. Фэнси была совсем неуправляемой, и в этом, несомненно, были повинны ее родители. Но в то же время она не думала, что Нельсону следует обсуждать это при всех.
– Мне кажется, Мэнди не обойтись без ванны, – сказала она, радуясь, что появился предлог выйти из-за стола. – Вы нас извините?
– Тебе помочь? – спросила Зи.
– Нет, спасибо. – Потом, осознав, что отнимает хлеб у Зи, которая к тому же наверняка получает удовольствие от возни с внучкой, она добавила: – Раз уж сегодня я первый день дома, можно я уложу ее сама? Обед был прекрасный, Зи. Большое спасибо. – Она встала и с Мэнди на руках вышла из столовой.
– Я зайду попозже пожелать Мэнди спокойной ночи, – прокричал им вслед Тейт.
– Ну что ж, я вижу, ничто не изменилось. – Дороти-Рей, шатаясь, прошла через гостиную и рухнула в кресло перед большим телевизором. Джек сел в соседнее. – Ты слышал, что я сказала? – спросила она через несколько секунд, не дождавшись ответа.
– Я слышал тебя, Дороти-Рей. Если ты имеешь в виду, что опять нажралась, то ты абсолютно права. Ничто не изменилось.
– Я имею в виду, что ты все так же пялишься на жену брата.
Джек пулей выскочил из кресла. Он с размаху хлопнул по телевизионному пульту, выключая передачу на полуслове.
– Ты пьяна и отвратительна. Я иду спать. – Он прошел в спальню.
Дороти-Рей сделала усилие, чтобы подняться и пойти за ним. Сзади волочился подол ее халата.
– Не пытайся это отрицать, – сказала она, всхлипывая. – Я за тобой следила. Весь обед ты нес всякую чушь о красивеньком новеньком личике Кэрол.
Джек снял рубашку и швырнул в корзину для белья. Потом нагнулся и стал расшнуровывать ботинки.
– Единственный, кто в нашей семье порет чушь, – это ты, моя милая, потому что ты напиваешься так, что лыка не вяжешь.
Она машинально вытерла губы тыльной стороной руки. Те, кто знал Дороти-Рей Хэнкок девчонкой, ни за что не поверили бы, что к сорока годам с ней случится такое. Она была первой красавицей в старших классах школы Лампасаса, причем все четыре года.
Ее отец слыл в городе известным адвокатом. Единственная дочь, она была для него словно свет в окошке. Он души в ней не чаял, и все девчонки ей завидовали. Два раза в год он возил ее в Даллас в универмаг «Нейман-Маркус», где она обновляла свой гардероб. На шестнадцатилетие она получила в подарок новенький «корвет» с откидным верхом.