Шрифт:
– Нечему...
– Да?
– А чему бы?
– Я думаю... это не совсем похоже на меня?
– Я слишком мало знаю вас для того, чтоб ответить на такой вопрос,уклончиво ответил Шебуев.
– Однако бросим это! Вам на что нужны мои деньги?
– Мне не нужны... Я хотел вам предложить - не купите ли вы книжный магазин?
– На кой мне чёрт книжный магазин?
– Капитал поместите...
– Чепуха! Это Хребтову впору... а не мне.
– Хребтову не разрешат...
– А вы тут при чем?
– Я? Я думал так: ваши деньги дают вам процентов пять, не больше? Вложив их в магазин, вы бы удвоили ваш доход... а магазин сдали бы Хребтову в полное его ведение... Человек он солидный, дело знает. С настоящим владельцем ему трудно ладить. Вас всё это ничуть не стеснило бы... вы совершенно свободны, как и теперь. Получаете доход - и больше ничего!
– А вы?
– вновь спросил Сурков, внимательно слушая гостя.
– Что я?
– Где же вы?
– Рядом с вами, на диване сижу...
– Это неостроумно. Нет, в чем тут ваш интерес?
– Хороший книжный магазин - дело весьма интересное...
Сурков с недоумением посмотрел на него и, пожав плечами, воскликнул:
– Чёрт вас знает, чего вы хотите! Но только я ни за что, никогда не поверю, чтоб вам... чтоб вы могли находить удовлетворение во всех этих ваших... деятельностях! Вы должны быть умнее.
– Спасибо! Но, право же, я - человек практики, маленький человек... деловой человек. Надеюсь со временем убедить вас в этом...
– Не верю я вам!
– сказал Сурков, отрицательно покачав головой.
– Лестное недоверие, знаете ли...
– Денег на магазин не дам...
– Ага... жаль!
– Будто бы это так безразлично для вас?
– Совсем нет. Я сказал - жаль. Мне было бы очень приятно, если бы вы дали денег. Книжный магазин в руках интеллигентного человека...
– Слушайте, Аким Андреевич! Не притворяйтесь! Ведь сразу видно, что вы умнее книжного магазина! Ведь вы вот не говорите мне убедительных речей на тему о том, что и я тоже должен внести каплю меда в улей культурной работы - или как это говорится?
– Не говорю, И не буду говорить...
– Почему?
– Вы тогда и в самом деле не дадите денег...
Сурков вскочил с дивана и почти гневно закричал:
– А теперь дам, вы думаете? Ни за что! Нет! Еду в Индию! Гурий Николаевич!
– обратился он к старику, вошедшему в комнату с подносом.- Мы с вами едем в Индию...
– Хорошо,- сказал старик, ставя поднос на стол.- Укладывать белье?..
– Н-нет еще... А вот книги и карты надо бы убрать с пола... Впрочем, я сам...
Сурков опустился на колени и, поднимая книги, стал подавать их старику. Старик смотрел на него неподвижными глазами, принимал из его рук тяжелые томы и складывал их у себя на левой согнутой руке. Когда из них на его руке образовалась порядочная стопа, он сказал хозяину:
– Будет!
Повернулся и ушел.
– Странный у вас слуга!
– заметил архитектор.
Сурков прыгнул на диван, уселся на нем с ногами и, наклонясь к Шебуеву, тихо заговорил:
– Заметили? Я говорю: "Едем в Индию!" Он совершенно равнодушно отвечает: "Хорошо!" Как это вам нравится? Вы знаете, с ним, чёрт его дери, пожалуй, в самом деле в Индию уедешь, а? Уложит чемоданы, придет и скажет: "Готово, едемте!" Ведь я тогда поеду... это очень возможно!
– Где вы его взяли?
– смеясь, спросил Шебуев.
– На пожаре. Горел здесь в улице деревянный дом. Разумеется, собралась толпа зрителей, и впереди всех стоит, заложив руки за спину, высокий старик, с седой бородой. Его толкают полицейские, толкает публика, пожарные брызгают водой на него. А он, освещенный красным огнем, стоит, Как монумент, и, не мигая, смотрит странными глазами, Я тоже смотрел на него, и мне ужасно хотелось понять - о чем думает старик? Вдруг, знаете, несколько бревен с верху дома отрываются и летят вниз. Публика шарахнулась прочь, но улица поката, и горящие бревна катятся по земле за ней. А старик повернулся к ним задом и, не торопясь, идет прочь от них. Головня вот-вот ударит его по ногам. Ему кричат: "Беги! беги, старик!" А он себе идет потихоньку и руки всё за спиной держит... Я смотрю в лицо его - ни страха, ни ужаса! Головня, разгораясь от движения по земле, настигает его... Я подскочил к нему, схватил за ворот и потащил за собой, Оттащил в сторону, кричу: "Какого вы чёрта не бежали?" И вдруг он, с великолепным таким видом, говорит мне: "Я - стар, чтобы бегать для вашей потехи! А что вы меня позорно за шиворот влекли, так этот ваш поступок я предложу рассмотреть господину мировому судье нашего участка. Мы, говорит, с вами в одном участке живем, и я вас знаю..." Вот чёрт! Ужасно он мне понравился... Ну, и познакомился я с ним... Интересный человек! Совершенно ко всему равнодушен и обо всем так здраво судит, что, я вам скажу,- удивительно! Прожив с женой,- женат был дважды,- прожив со второй женой четыре года, он десять лет тому назад разошелся с ней, и как? Великолепие! Усаживает ее против себя и говорит; "Так как я взял тебя замуж для взаимного нашего удовольствия, а ты уже завела себе жандарма, то, значит, тебе нет надобности жить со мной, да и мне после жандарма ты совсем неприятна". Хорошо, а? Отдал ей половину всего, что имел, и выгнал вон... Это даже красиво, а?
Сурков рассказывал очень оживленно, но в этом оживлении его гость чувствовал что-то механическое, даже искусственное. Глаза юноши против обыкновения не прищуривались и не метали веселых и задорных искр. Широко раскрытые, они смотрели устало, невесело и как бы безмолвно спрашивали о чем-то.
– Да, это умно,- сказал Шебуев, когда Сурков кончил рассказ и вопросительно взглянул на него.
– Это просто и красиво!
– с настойчивостью произнес Сурков и начал пить остывший чаи медленными глотками. Выпив стакан, он шумно швырнул его на блюдце и вдруг спросил Шебуева;