Абурхад и Нариман снова переглянулись. Возникло странное замешательство, словно Кин по оплошности затронул крайне неприличную тему.

– Поверьте, я прекрасно понимаю, насколько все эти происшествия по дороге сюда могут выбить из равновесия.
– Вкрадчивая напряженность, с которой Абурхад подыскивал слова, вызвала у Кина далеко не лестные ассоциации: примерно так психиатр беседует с трудным пациентом.

– Тем не менее до галлюцинаций мне еще далеко, - с усмешкой возразил он.

– Ну что вы, я не имел в виду ничего подобного. Просто вы превратно истолковали происшедшее. Повадки фабров действительно кажутся странными для тех, кто не привык иметь с ними дело. Патрульный фабр обратил на вас пристальное внимание, и вы решили, что он вознамерился в вас стрелять.

– Вы хотите сказать, что нацеленное в живот дуло означало всего лишь повышенный интерес к моей особе?

– Для фабра, представьте, да.

– Конечно, такое поначалу сбивает с толку, - добавил Нариман.
– Думается, раз он похож на человека, то должен действовать как человек. Но это не так.

– Видите ли, фабры сейчас впервые проходят адаптацию к реальной, не лабораторной среде, - продолжил Абурхад.
– Специалисты концерна довольны тем, какими темпами они прогрессируют. Как и предполагалось, их интеллект оказался близок к человеческому. В том отношении, что фабр способен взвешивать ситуацию и руководствоваться сделанными им выводами.

– Хотелось бы иметь гарантии, что их оценка ситуации адекватна, скептически возразил Кин.

– Вот к этому я и веду, - кивнул командир гарнизона.
– Проблема упрощается, поскольку здесь их задача - охранять людей и гражданские объекты, а облик противников резко отличается от гуманоидного. Поэтому в их мозгу закреплено программное табу на причинение вреда человеку. Запрет с высшим приоритетом. Если бы вы это знали, то не испытали бы никакого беспокойства.

В снисходительной отповеди Абурхада содержалось косвенное обвинение в трусости. Это всерьез задело Кина именно потому, что он действительно испытал жуткий страх, глядя на дуло плазменного ружья в руках

– Я это знал, - парировал Кин.
– Как раз по этой причине инцидент меня и встревожил. Поймите, я завел этот разговор оттого, что меня обеспокоила проблема надежности фабров, а вовсе не моей личной безопасности.

– Если хотите знать, инспектор, я вообще не представляю, как мог бы контролировать такую территорию только силами личного состава, без биороботов, - вскипел Абурхад.
– Специалисты концерна заявляют, что один фабр способен заменить двоих солдат. Ну так вот, я на опыте убедился, что фабр может запросто контролировать участок, где с поставленной задачей худо-бедно справляются трое человек.

Широким взмахом руки он обвел электронную карту поселка на стене. Мигающие разноцветные точки на ней обозначали расположение патрульных.

– Красным цветом обозначены солдаты, оранжевым - фабры. Можете сравнить их численность и площадь охвата. Учтите, я ставлю фабров на самых трудных секторах обороны. И они там стопроцентно надежны.

Присмотревшись к карте, Кин рассмотрел оранжевую точку на юго-востоке, которая двигалась вдоль полосы заграждения с неторопливостью минутной стрелки. Вот он, фабр с замазанным глиной номером.

– Насколько я понимаю, все перемещения фиксируются в базе данных? риторически спросил он.

– Само собой, как же без этого.

Значит, Кин без труда сможет установить личный номер фабра, получив доступ к главному компьютеру гарнизона.

– И все-таки давайте вернемся к сегодняшнему инциденту. Вы склонны расценивать его как мелкое недоразумение. Что ж, не буду спорить. Меня интересует, случалось ли ранее что-либо подобное?
– задал Кин лобовой вопрос.

– Скажем так, поначалу не обходилось без недоразумений. Потом все реже и реже.

Вне всякого сомнения, ему лгали, продолжать разговор не имело никакого смысла. Хорошо, что он поостерегся сразу выкладывать сведения, полученные от техника на космодроме и Даркофа. Они еще нуждаются в тщательном уточнении, а устанавливать истину явно придется без помощи Абурхада и Наримана, скорее всего наперекор им. В голове снова заколыхалась вязкая похмельная боль.

– Благодарю за разъяснения.
– Он встал со стула.
– Завтра утром в половине десятого буду у вас.

Кин еще раз мельком взглянул на куски мины, которая чуть было не спровадила его на тот свет, и вышел из кабинета.

При его появлении Ронч, оживленно судачивший о чем-то с Гронски, встал навытяжку. Надо полагать, он провел с унтером душеспасительную беседу о соблюдении устава, поскольку тот, к удивлению Кина, тоже вскочил и вытянулся в струнку.

– Вольно. Пойдемте, - кивнул своему телохранителю Кин и надел шлем.

Когда они вышли из блокгауза, ливень уже отбушевал и в разрывах туч сияли мириады крупных звезд. Кин с удовольствием поднял забрало, в лицо дохнула первозданная свежесть омытой дождем земли. Забавная вещь, подумал он, всего лишь повышенная влажность и толика тройных молекул кислорода, а получается неописуемая благодать. Со всех сторон неслись дробные трели, словно несметная орава мальчишек развлекалась, треща палками по штакетнику, и реже слышалось отрывистое сочное цоканье: нестройный хор крошечных земноводных восторженно праздновал начало дождевого сезона.