Кин еще немного посидел, откинувшись на спинку вращающегося кресла, бездумно созерцая сводку результатов сеанса на дисплее. Вместе с отправленной с депешей внезапно ушло снедавшее его подспудное напряжение. Как если бы информация, которую он успел собрать, была гранатой с выдернутой чекой и наконец- то удалось метнуть ее подальше от себя.

– Командир гарнизона у себя?
– спросил он, встав с кресла.

– Так точно, - угодливо подтвердил унтер и склонился над интеркомом. Гражданин командир, к вам гражданин инспектор с квадр-офицером Рончем.

– Заходите, инспектор, жду вас, - послышался из динамика голос Абурхада. Ронч пускай обождет в приемной.

Войдя, Кин обнаружил, что в кабинете, кроме командира гарнизона, находится еще один человек. Сбоку стола восседал офицер, чье мясистое квадратное лицо с глубоко прорезанными складками Кин хорошо знал по голограмме в служебном досье.

– Инспектор Кин, познакомьтесь.
– Абурхад встал и протянул руку через стол.
– Терц-офицер Нариман, шеф гарнизонной контрразведки.

– Весьма приятно, - произнес Кин, обмениваясь рукопожатием.

– Присаживайтесь, прошу вас. Надеюсь, вы хорошо отдохнули, инспектор?

– Благодарю, вполне.

Кин уселся напротив Абурхада, и его внимание сразу приковали разложенные на столешнице перед Нариманом на куске тонкого пластика оплавленные ошметки металла. Наметанным взглядом он распознал в них останки монокристаллических часов и куски оболочки.

– Как видите, мы не сидели сложа руки, - самодовольно прокомментировал Нариман.

– Инспектор, вы оказались совершенно правы, - с оттенком извинения заявил командир гарнизона.
– В турбоход подложили магнитную таймерную мину.

– Честно говоря, предпочел бы ошибиться, - буркнул Кин.

Он взял со стола выпуклый треугольный осколок и пристально осмотрел, прикидывая радиус округления корпуса.

– Маркировку мы уже искали, - понимающе сообщил Нариман.
– По всем признакам это ТАМГ-Д.

– Мне тоже кажется, что штучка отечественного производства, - проронил Кин и положил кусок оболочки на место.
– В гарнизоне ими пользуются?

– Прямой потребности в них нет, разумеется. Но на складе числится два ящика этого добра, просто завезли на всякий случай. У взрывников на руднике таких моделей нет, они пользуются другими устройствами, дистанционно управляемыми. Это мы уже установили.

Глубокомысленное предположение о том, что рудокопы могут пользоваться диверсионными боезарядами, не оставило у Кина ни малейших сомнений в компетентности шефа гарнизонной контрразведки.

– Вы уже проверили, все ли мины в наличии?
– подавив усмешку, деловито поинтересовался он.

Подобный безоблачный вопрос можно было задать лишь круглому дураку, но коллега Нариман умудрился не заметить издевки.

– Да, я распорядился о проверке на складе. Впрочем, к тому времени кладовщик уже сдал помещение под сигнализацию и отправился отдыхать. Повода для особой спешки нет, завтра утром получим результат.

Тяжелый случай и безнадежный субъект, подумалось Кину. С эдакой хваткой к утру обычно получают результат в виде еще одного взрыва или безвременно усопшего кладовщика.

– Что ж, подождем до утра, - решив оставить эти мысли при себе, сказал он и повернулся лицом к Абурхаду.
– А у меня для вас занятная новость.

– Наверно, еще одна мина?
– неловко попробовал отшутиться тот.

– Нет, что вы. В сущности, пустяк. Вообразите, пока мы с Рончем ходили в столовую, кто-то рылся в моем чемодане. Я имел неосторожность оставить его в вашей адъютантской, - с задушевной улыбкой сообщил Кин и перевел взгляд на шефа контрразведки.
– Ума не приложу, кто бы это мог быть такой любознательный.

– Вы уверены?..
– Командир гарнизона побагровел.

– К сожалению, да.
– Не без мстительного удовольствия Кин наблюдал за тяжеловесной мимикой Наримана, пытавшегося изобразить сочувственное недоумение.
– Что ж, поскольку мне подложили мину, я автоматически попадаю в разряд подозрительных лиц. Безупречная логика, не правда ли?

Не выдержав прямого взгляда, Нариман отвел свои томные, с поволокой карие глаза и вопросительно уставился на командира гарнизона, как бы в ожидании распоряжений. Мельком Кин отметил, что наверняка нажил себе заклятого врага. Впрочем, дружба с таким типом явилась бы гораздо худшим уделом.