– Вы бы опустили забрало, Кин, - посоветовал Ронч, непрестанно озиравшийся по сторонам.
– Так ходить опасно, особенно по ночам.

Это замечание вернуло Кина к реальности. Замедлив шаг, квадр-офицер начал вглядываться в сгусток темноты за поворотом дорожки, затем выхватил из кобуры икстер и дважды выстрелил. Слепящие импульсы пробороздили гладь обширной лужи, упруго взметнулся клуб шипящего пара.

– Что там было?

– Не знаю. На всякий случай. Померещилось, - признался Ронч.

– Почему вы не пользуетесь инфравизором?

– От него мало проку. Среди местной живности теплокровных нет.

Они остановились возле крыльца, скудно освещенного надтреснутым плафоном.

– Что ж, спокойной ночи, - сказал Ронч.
– Во сколько за вами зайти утром?

Кину вдруг тошно стало от мысли, что придется глушить вечернее похмелье в одиночку.

– Давайте пропустим еще по стаканчику, - предложил он.

– Почту за честь.

Когда они вошли в комнату, Кин отметил, что недопитая бутылка на столе придает его жилищу более-менее обжитой вид. Избавившись от неуклюжего защитного облачения, он жестом пригласил Ронча усаживаться. Тот не стал стаскивать бронекостюм, только снял шлем и положил на колени.

– С вашего позволения, посижу немножко и пойду к себе, - пояснил он. Малость вымотался за день.

– Да, день сегодня выдался не самый легкий, - согласился Кин, разливая злаковую по стаканчикам.
– Давайте выпьем за удачу. Есть предположение, что пока нам она сопутствует. Так вот, пускай это продолжается подольше.

– Хороший тост, - одобрил Ронч, и они выпили.

Не притрагиваясь к закуске, Кин передернулся и сделал резкий выдох, когда раскаленная волна скользнула по пищеводу. Как выразился кто-то из древних мудрецов, подобное излечивается подобным. Еще чуточку терпения, и наконец утихомирится проклятый уксусный альдегид, этот ублюдочный молекулярный огрызок этилового спирта, терзающий его сосудистую систему. Вспомнилась одутловатая физиономия Наримана, густо разукрашенная красными прожилками. Горе-коллега и впрямь злоупотребляет алкоголем, это сразу видно невооруженным глазом. Ничего удивительного: здесь, на Тангре, воистину идеальные условия для того, чтобы напрочь спиться.

– Ну как вам понравился наш главный контырь?
– осведомился Ронч.

На мгновение Кин опешил, затем понял, что телепатия тут ни при чем. Разумеется, квадр-офицер узнал от Гронски, с кем уединился в кабинете командир гарнизона.

– Вы оказались правы, он редкостная тупица, - признал Кин, решив на сей раз отбросить дипломатические игры. В том, что комнату прослушивают, сомневаться не приходилось, но с тем большим удовольствием он отпустил эту реплику.

– Говорят, в турбоходе и впрямь нашли осколки мины...

– Вижу, вы отлично осведомлены.

– Солдатский телеграф - штука надежная, - осклабился квадр-офицер.

– Да, судя по найденным частям корпуса, применили диверсионную мину отечественного производства. Очевидно, ее украли с гарнизонного склада.

– Больше вроде неоткуда, - глубокомысленно поддакнул Ронч.
– Честно говоря, никак не возьму в толк, что все это значит. Может, провокация?

– Такое объяснение, увы, ничего не объясняет. Давайте еще по стаканчику на сон грядущий?

– С удовольствием.
– Он подставил стаканчик, и Кин налил до краев.
– Давно я не пробовал такой злаковой, забористая и очень хорошей очистки. Здесь в ларьке сплошь синтетика. А тут натуральный продукт из метрополии, чувствуется, да.

– Что ж, теперь ваша очередь предлагать тост.

– В этом деле я не мастак.
– Ронч задумался, наморщив лоб.
– Ну, скажем так. Чтоб каждый получил свое. В смысле, чего заслужил. Годится?

– Отлично, - кивнул Кин и залпом осушил стаканчик, на сей раз малодушно закусив ломтиком сыра. Наконец-то похмелье отлегло, и в голове прояснилось. Некстати шевельнулась мысль о грядущем следствии по делу загадочных фабров, которые взбрыкивают и куражатся. Строго говоря, в область прямой служебной компетенции Кина оно не входило, и потому в любой момент он сможет благоразумно отступиться, представив по инстанции доклад для очистки совести. Другое дело, сохранит ли он при этом уважение к себе. Вот где загвоздка.

– Так что-нибудь разъяснилось с этой миной?
– прервал его размышления Ронч.

– Пока ничего определенного. А я, кажется, свалял дурака под конец разговора, - признался Кин, желая направить разговор в то русло, где можно попытаться выудить полезные сведения.

На раскрасневшейся физиономии квадр-офицера изобразилось живейшее недоумение.

– Как это?
– спросил он, всем своим видом выражая отказ поверить чересчур самокритичному признанию.

– Меня угораздило упомянуть о фабре, который наставил на меня ружье, объяснил Кин.

– Так-так...

– А они наперебой стали меня уверять, что это совершенно нормально. Дескать, издержки адаптации фабров к непривычным условиям. Короче говоря, чуть не подняли на смех. Однако не могу сказать, что они меня переубедили.

Вместо ответа Ронч неопределенно хмыкнул.

– Что вы на это скажете?
– после выжидательной паузы Кин решил слегка нажать на собеседника.

– Ну что тут можно сказать, - без особой охоты заговорил квадр-офицер. Наши отцы-командиры за фабров стоят горой. Эта кормушка первый сорт, будьте уверены.