– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Помнишь, когда мы были детьми, то играли вместе, дружили?.. А теперь... Теперь этого уже нет.

– Потому что мы больше не дети, - печально улыбнулась Сусанна.
– К тому же, эта ужасная резня, которая произошла... Не нужно, Рашид, чтобы нас видели вместе.

– Я никого и ничего не боюсь, Сусанна.

Хотя Рашид окончил всего три класса русско-татарской школы, он свободно говорил по-русски, и они с Сусанной прекрасно понимали друг друга. Когда Рашид поджидал Сусанну у церковного крыльца, он мечтал, что скажет ей все о своей любви в самых пылких выражениях. Он нашел пышные сравнения для ее черных бровей и выразительных глаз. Но сейчас все приготовленные заранее слова почему-то вылетели у него из головы.

Рашид все твердил:

– Ты не забыла меня, Сусанна?

Девушка отрицательно качала головой.

– И я никогда не забывал тебя, Сусанна. И никогда не забуду... Ты, конечно, поняла, почему я так часто прихожу к твоему отцу... Но чего же мы стали?

Они пошли рядом.

На улице было безлюдно. Но каждую минуту мог появиться прохожий, и тогда могло случиться всякое. Это волновало и страшило Сусанну. Как только они попадали на освещенное фонарем место, девушка низко склоняла голову и прятала лицо. Наконец они свернули в темный переулок. И только здесь Сусанна заговорила:

– Рашид, ты хочешь что-то сказать. Говори же скорее!

Рашид заметил, что девушка боится. А подруга Сусанны трусила еще больше. Она то поспешно уходила вперед, то замирала на месте, испуганно оглядываясь по сторонам. И это все из-за ужасной недавней армяно-азербайджанской резни, о которой и сам Рашид не забывал ни на минуту. Он сказал прямо:

– Ты говоришь, что могут быть неприятности, если азербайджанца и армянку увидят вместе?

– Да, Рашид. Ты сам это знаешь.

– А помнишь, когда... в тот год... никто не тронул твоего отца?

– Помню. Но ведь отец никому в жизни не причинил зла.

– Не то, Сусанна. Не в том причина.

– А в чем?

– Ты знаешь моего двоюродного брата Мешадибека?

– Мешадибека? Знаю!

– Это он и такие люди, как он, его товарищи, приостановили резню. Они сказали народу, что есть сила, которая натравливает братьев, простых людей, друг на друга. Против этой силы, нужно повернуть оружие...

– Я слышала то же самое и от отца. Мешадибек говорил, что трудящиеся люди - и русские, и армяне, и азербайджанцы - братья, хотя и разной веры. Вражда нужна только богатым.

– Мы всегда жили как добрые соседи. И теперь я мечтаю только об одном, Сусанна. Я хочу, чтобы мы были и добрыми соседями и близкими родственниками. Самыми близкими...

Сусанна остановилась и круто обернулась к Рашиду. Она не понимала его. Глаза ее широко раскрылись.

– Самыми близкими? Разве это возможно?

– Ты не веришь, Сусанна, что я, азербайджанец, могу от всего сердца полюбить армянку?

Девушка опустила голову. Даже в темноте Рашид видел, как кровь прилила к ее лицу. Она прижала к груди руки.

– Значит, ты...

– Да, Сусанна...

Оба они не договорили. Все было ясно и так. Сусанна только спросила:

– Ты приходил к отцу из-за меня?

– Конечно. Он сшил мне столько обуви, что хватит теперь на всю жизнь.

– На всю жизнь...
– повторила взволнованная Сусанна.
– На всю жизнь! И вдруг спросила: - Ты слышишь, Рашид, как бьется мое сердце? Оно будет теперь всю жизнь биться для тебя одного...

Они дошли до перекрестка и приближались к своей улице. Страх, который сковывал их, как-то незаметно улетучился. Правда, Сусанна не призналась, что Рашид царил в ее мечтах все эти годы, что из мастерской отца она подолгу смотрела на него в дверную щелку и любовалась им - какой он стал красивый и нарядный. Они принялись вспоминать детство, забавы, черепаху, которую поймал для нее в камнях Рашид. Кому не дороги чудесные воспоминания далеких детских лет?!

Когда Сусанна и Рашид расставались, девушка посмотрела на него долгим взглядом. И Рашид прочитал то, что без слов, говорили ее сияющие глаза: "Я на все согласна".

На следующее утро, проснувшись, Рашид увидел у своей постели мать.

– Хватит упрямиться. Пора сыграть свадьбу, - только и успела произнести она, как сын резко оборвал ее:

– Мать! Если не хочешь, чтобы я навсегда ушел из этого дома, не говори мне о свадьбе. Знай, что я скорее решусь удавиться, чем женюсь на девушке, которую вы мне выбрали, не спросив меня.

Не слушая упреков матери, он наскоро оделся, вышел из дому и направился к Мешадибеку. Но двоюродного брата дома не оказалось. Еще рано утром он куда-то ушел. Тетушка Селимназ поставила перед Рашидом стакан чаю.

– Мешади вчера спрашивал про тебя, - сказала она.
– Думал, что ты зайдешь.

– Вчера никак не мог, тетя.

– К свадьбе, наверное, готовишься?

– Да, что-то в этом роде...

– Когда же с божьей помощью будет свадьба?

– Это, тетя, зависит не от меня, а от Мешади. Он должен быть моим сватом.