Если его показания подтвердятся, то выпускать его на свободу не следует. То же самое - в случае, если его поступок - очередная попытка дезинформации. Данный меморандум следует довести до сведения французской контрразведки в целях укрепления дружественных связей между Францией и силами НАТО, а также устранения серьезной угрозы безопасности Франции."

– "Нейтрализован" - неплохо звучит, - сказал я, - Кажется, это то, что пытались проделать со мной. Что с ним сталось, с этим Серовым?

В бледных глазах Пабджоя не отразилось никаких чувств.

– Убежден, что его прикончили - чего уж там всякие слова изобретать? ответил он.
– Допустим, он назвал имя предателя. Тогда ФБР решит, что не следует ворошить этот гадюшник. Как уж они это с Белым домом согласовали не знаю. Может, никак. Но уж с ЦРУ они точно не советовались. Наш министр иностранных дел спит и видит сотрудничество и взаимопомощь между разведслужбами - только это бред.

На этих словах он взялся за желтый блокнот и начал тщательно выбирать карандаш поострее, готовясь приступить к рисованию:

– Заговорил ли Серов или нет, но в двух вещах я уверен: ему не жить, а нам никогда не узнать, что именно он рассказал, если вообще что-либо рассказал.

– Я читал о нем в одной из французских газет, когда занимался Маршаном. Там не упоминалось его четырехлетнее пребывание во Франции. И я никак их не связал - в голову не пришло.

Но Пабджой меня уже не слушал.

– Серов, конечно, все врал. Русские и вправду получали от Маршана ценную информацию, только сам он скорее всего, об этом и не подозревал. В их платежных ведомостях значился только Бракони.

– Но что же тогда произошло на заседании НАТО?

– Вероятно, председатель отвел Маршана в сторонку и показал ему меморандум госдепартамента Соединенных Штатов - с этим документом ведь надлежало ознакомиться правительству Франции, а Маршан представлял это правительство. Для того он, собственно, и приехал в Лондон. Вот как вышло!

Позже, когда мы отправились в министерство иностранных дел, шеф предупредил меня:

– Имей в виду, Кэри, вся эта история не для ушей министра.

– Никто, выходит, не узнает о моих героических деяниях?

– Тебе за них платят, - проворчал Пабджой.
– А насчет славы уговора не было.

Увертываясь от автобусов, мы пересекли Парламент-сквер и вошли в здание министерства иностранных дел через служебный вход, со стороны парка. В кабинете министра сидел его секретарь Вивьен в неизменном костюме в полоску, с блокнотом на коленях и еще, кажется, сильнее ссохшийся Денверс тот тип с покалеченной рукой. Розовощекого военного и Киллигрю не было. Отсутствие Киллигрю меня огорчило, его злобность меня как-то даже вдохновляла.

Государственный секретарь, как обычно, излучал энергию

– Хелло, джентельмены, искренне рад видеть вас. Скажите, вам передали протоколы НАТО?

– Да. Благодарю вас, господин министр.

– Ну и как? Заполучить их было весьма трудно.

– Дело того стоило. Они оказались весьма полезными, пролили свет на некоторые детали...

– Я их просмотрел. Должен сказать - появление советского перебежчика, который угрожает назвать имя французского агента - довольно тревожный факт, как на ваш взгляд?

– На самом деле не так уж это страшно.

– Рад слышать это от вас, Эндрью. Но у меня все же неспокойно на душе. Что скажете, Денверс?

– Согласен с вами, - Денверс явно прикинул в уме, что заявить о своем несогласии означало бы дополнительные вопросы.

– Вот видите, - обрадовался министр.
– И Денверс считает, что тут есть о чем беспокоиться. Почему же вы, Эндрью, столь безмятежны?

– Потому что Кэри, проведя тщательное исследование во Франции, не обнаружил связующего звена между покойным Маршаном и какой-нибудь из иностранных разведок. Другими словами, французы оказались правы. Что же касается перебежчика - вот уже шесть недель как его допрашивают, где же обещанное имя агента? Мало ли случаев, когда подобные господа готовы Бог весть что нам подсунуть, лишь бы добиться своего.

Министр, сузив глаза, испытующе уставился на Пабджоя. Не похоже было, что он так уж безоговорочно ему поверил.

– Американцы тоже считают, что Серов блефует?

– Да, сэр, - солгал мой шеф, глазом не моргнув.

– В таком случае, почему покончил с собой Андре Маршан? Что мне сказать премьер-министру?

– Из-за женщины, - уверенно произнес Пабджой.
– Ее имя - Анни Дюпюи. Связь продолжалась много лет. Недавно её обнаружили мертвой - Кэри в Париже нашел доказательства их близких отношений. Он успел повидаться и поговорить с этой дамой. Чего мы не знаем и никогда, видимо, не узнаем - это почему Маршан решил умереть именно в Лондоне. Скорее всего, какое-то сообщение от дамы сердца повергло его в депрессию. Я советовался с нашим штатным психологом Отто Фельдом - он утверждает, что с точки зрения медицины это вполне возможно.