Джо надкусил бутерброд.

– Не пожалел, собачий сын. Знаешь, Кристин, со временем из него может выйти неплохая домохозяйка. Ричард крикнул, обернувшись к дому:

– Марк! Хот-доги готовы. Если ты не хочешь есть, скормим твою долю воробьям.

Джо приподнял свою толстую задницу и подтолкнул Ричарда локтем. Шурин лучился самодовольством. Масляные глазки блестели.

– Ну не счастливчик ли ты, – шепнул он Ричарду. – Один, в Египте.

У Ричарда улыбка на этот раз совсем не получилась. Хорошо еще, что Кристин не слышит.

– Я что-то не чувствую себя особо счастливым. Мне этот Египет нужен, как лишняя дырка в голове.

Джо скабрезно хихикнул:

– Да ты только представь себе: молодой, полный сил мужик, сам себе хозяин в стране, где на каждом шагу исполнительницы танца живота, готовые на что угодно за медный грош.

– У тебя горчица на подбородке, Джо!

– Я слыхал, что египетские девушки чертовски темпераментны и им все равно, куда ты воткнешь свой...

– Слушай, Джо, если по-твоему, Египет – такое райское местечко, почему бы тебе туда не отправиться?

Джо надул губы, как обиженный мальчишка.

– Дикки, ты же знаешь, как я об этом мечтаю. Но тогда у меня пропадает воскресный гольф.

– Гольф? Верно, это для тебя самое важное.

– Ты же знаешь, гольф для меня не развлечение, – он поправил челку. – Это бизнес: знакомства, связи...

– Несешь полную чепуху и сам это прекрасно понимаешь.

Ричард выдавил на лицо широкую искусственную улыбку, и Джо принужденно рассмеялся.

– Как бы то ни было, – Джо слизнул с пальца горчицу, – можно не думать о курочках, когда тебе предстоит увидеть Александрию с ее пирамидами...

– Александрию? – Ричард, не веря своим ушам, уставился на шурина. – Ты говорил, что у него контора в Каире. Я и билет взял в долбаный Каир, а не в твою долбаную Александрию.

– Каир, Александрия, какая разница? Египет и есть Египет!

– Господи, Джо. От Каира до Александрии сотни миль. Через всю Африку, а я ее знаю не лучше, чем обратную сторону долбаной Луны. – Ричард украдкой покосился на Кристин. Только не хватало разругаться с ее братцем. День будет вконец испоганен, но этот тюбик патоки в человеческом образе, готовый вот-вот лопнуть, в шестьдесят секунд доводил Ричарда до кипения.

– Но ведь существуют поезда, – нижняя губа Джо поползла вперед. – Поезжай поездом. Если хочешь, проведи там лишнюю ночь, – он улыбнулся. – Если хочешь! Женщины с томными взглядами, друг Дикки!

– Я не хочу проводить там лишнюю ночь, – сдерживаясь, проговорил Ричард. – Я вообще не хотел туда ехать. Я должен был вылететь в пятницу, повидаться с мистером Саадом и в воскресенье вернуться обратно. Я согласился на это, хватаясь за соломинку. Я заставил себя наполовину поверить – только наполовину! – что твой план может сработать, и я, наконец, избавлюсь от кучи дерьма, в насмешку названного Солнечной Поляной.

– Послушай, Ричард. Это очень ценный участок! Когда ты женился на моей сестре, тебе в приданое достался горшок с золотом.

– Горшок с дерьмом! Конечно, можно выкопать всю эту дрянь, заплатить за обеззараживание и переработку, засыпать наполнителем под фундаменты и разместить там славный заводик с офисами и складскими помещениями. Но ты не хуже меня знаешь, Джо, что даже, продав его по самой высокой рыночной цене, ты не окупишь затрат и останешься в убытке этак с полмиллиона долларов.

– Ладно, Ричард. Скажи-ка это Кристин. Скажи ей, что, по-твоему, мой отец – ее отец – оставил ей в наследство кусок дерьма.

Масляные глазки Джо стали твердыми как камень. Он нащупал слабое место. Кристин обожествляла покойного отца. В ее глазах все, что он делал, было разумным и сверхъестественно предусмотрительным. Если Ричард смешивает с грязью Солнечную Поляну – он оскорбляет Бобби Барраса-“Бисквита”, который от бездомного сироты, промышлявшего торговлей печеньем вразнос, вырос до владельца крупного предприятия.

– Ладно, Ричард, – тяжело кивнул Джо. – Сдаюсь. Я только напрасно трачу твое время. Солнечная Поляна – большая помойная яма. Давай объявим эту новость Кристин.

– Джо. Слушай, подожди...

– Кристин? Кристин! – крикнул Джо. – Подойди-ка сюда. Надо тебе кое-что сказать.

Ричард набрал полную грудь воздуха и застыл, опустив руки. “Пусть Джо болтает, – думал он. – Зато мне больше не придется притворяться перед женой, что все в порядке, и Солнечная поляна – наше самое ценное имущество. А когда он выскажется, я ему всыплю так, чтобы себя не помнил!” Перед ним встала соблазнительная картина: он наконец залепил шурину оглушительную пощечину, и тот, с круглыми от испуга и удивления глазами, потирает горящую щеку.