– Хочу во всем разобраться. Я ведь тоже виноват в том, что ее осудили.

– Увы, запоздалое раскаяние, - усмехнулась Забродская.

– Лучше поздно.

– Ну, это ваше дело. Так вот, на свидании Катя уверяла, что из того, что произошло здесь, она ничего не помнит. Проснулась, хотела закричать, но кто-то сильный прижал к ее лицу влажную тряпку, вероятно с эфиром. Она вдохнула и... пришла в себя уже в камере ИВС. Сильно болела голова, с недоумением и ужасом заметила, что вены на ее руках истыканы иглой. Она, естественно, ничего не могла понять. И тут дежуривший по ИВС сержант сказал, что с ней хочет побеседовать журналист.

– Он так и сказал - журналист?
– подскочил я на диване.

– Это она так сказала. Сержант отвел ее в кабинет, где находился ее друг. Он ей рассказал, что когда они спали, то в квартиру ворвались трое рэкетиров, которые у него раньше вымогали крупную сумму денег и которым он якобы отказал. С собой они принесли труп Погожева. Тот тоже якобы отказывался платить им дань. Бандиты усыпили Трубицину, а его жестоко избили и сказали, что если он не отдаст им сто миллионов, то будет отвечать за убийство Погожева и Трубициной, что они все так сделают, что ему ни за что не отвертеться. Он понял, что угроза их очень реальна, так как с Погожевым у него были натянутые отношения. И он вынужден был согласиться на требования подонков. После чего они ввели Кате сильную дозу наркотика и искололи вены, чтобы подумали, будто она наркоманка, вложили в руку кухонный нож, позвонили в милицию, представились соседями и сказали, что в моей квартире кто-то кого-то убивает. Друг просил Катю не называть его имени.

– И она ему поверила?!
– удивился я.

– Разумеется. Она, влюбленная в него до беспамятства, верила всегда и всему, что бы он ни говорил. Была даже беременна от него и хотела рожать.

– Она что же, сделала аборт?

– Нет. В следственном изоляторе, вероятно, от всех этих волнений у нее случился выкидыш.

– В деле об этом ничего не сказано... Она, случайно, не называла фамилии того сержанта ИВС?

– Нет, но это довольно легко установить.

– А вы ее версии поверили?

– И да, и нет. Во всяком случае, очень сомневалась в реальности происшедшего. Особенно меня смущал эпизод с трупом Погожева.

Я узнал здесь все, что мне требовалось. Пора было прощаться.

– Что ж, спасибо, Наталья Павловна, за ценную информацию. До свидания!

– Желаю успеха!
– Она крепко, по-мужски пожала мне на прощанье руку.

Глава 9

– Неужели все это сделал друг Трубициной?!
– спросила Таня уже в машине. Хорошенькое ее личико пылало негодованием.

– Уверен в этом. Более того, ликвидация Погожева им долго и тщательно готовилась. Так он убивал сразу двух зайцев. Во-первых, освобождался от соперника по бизнесу, во-вторых - от неудобной любовницы, которая, видите ли, намеревалась осчастливить его ребенком.

– Вот негодяй!

– Это уж точно, - согласился я.

– Мне показалось, вы знаете, о ком идет речь?

Наблюдательная девушка. Я ж говорю, что ей только в милиции опером работать.

– Пока лишь догадываюсь.

– А куда мы сейчас едем?

– На улицу Ленинградскую к родителям Трубициной.

На Кирова мы угодили в огромную автомобильную пробку. Где-то впереди приключилась большая авария. Вот черт! Пока рассуждал, что бы такое предпринять, оказался упакованным со всех сторон автомобилями. Теперь придется минут двадцать "позагорать". Это точно. Через пару минут в мое боковое стекло деликатно постучали. Скосил глаза и увидел молодого бравого парня в форме старшего лейтенанта милиции. Он смотрел на меня веселыми глазками и улыбался. Это не был гаишник. У тех взгляд более наглый. Я сразу почувствовал неладное. Приоткрыл дверцу:

– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.

– Говоров Андрей Петрович?
– на всякий случай поинтересовался он.

– Да. А в чем, собственно, дело?!
– уже не на шутку обеспокоился я.

– Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве, - продолжая улыбаться, вежливо сообщил он.

Это называется - приехали!

Тут же открылась противоположная дверца, и другой парень, одетый по гражданке, в джинсовый костюм, но такой же вежливый, как и первый, сказал:

– Девушка, прошу вас выйти из машины.

– Никуда я не пойду!
– решительно запротестовала Таня.

– Ну зачем же вы так, - укоризненно попенял оперативник.
– Не нужно вынуждать меня применять, силу. Я искренне не хотел бы этого делать.

– Вы не имеете права!
– продолжала возмущаться девушка.

– Таня, с ними бесполезно спорить. Делай; как они велят, - сказал я.

– А куда они тебя?

– В милицию. Куда же еще? В изолятор временного содержания Заельцовского РУВД. Я прав, старший лейтенант?

Тот рассмеялся.