— Верно, — сказал Ирадж. — Хотя все обстояло несколько сложнее.

— Считаясь с семейными чувствами, — продолжил Сафар, — твой дядя обратился к постороннему человеку. Человеку, которого ненавидело все ваше семейство.

— И тем самым получил временное преимущество, — сказал Ирадж, — но в конце концов все обернулось к моей же выгоде. И все семейство выступило на моей стороне.

— Итак, союз твоего дяди с врагом, — сказал Сафар, — привел к его же падению.

Ирадж подумал с минуту, затем кивнул:

— Да. Получилось так.

— Итак, ты понял, — сказал Сафар. — Присутствие ненавистного чужака позволило тебе овладеть мощью всего клана. А затем, выйдя на тропу завоеваний, ты начал собирать вместе клан за кланом. Но для людей из тех кланов уже ты явился чужаком. Просто варваром с равнин Джаспера. И они восставали против, сражались против и осмеливались обзывать тебя алчным выродком, а вовсе не спасителем Эсмира, каким ты представлялся себе.

— Но ведь я таков и есть, — сказал Ирадж. — Ты сам видел это в видении.

Сафар не стал говорить, что ничего подобного он не видел. В видении Ирадж представал королем-завоевателем, восседающим на белом слоне, движущимся к воротам Занзера. А уж был ли он спасителем или нет — дело другое.

— Хорошо, — сказал Сафар. — Я рад, что ты все понял. Потому что только так и можно одолеть Манасию.

Ирадж недоуменно посмотрел на него. Он ничего не понял.

— Весь человеческий мир страшится демонов, — сказал Сафар. — Так используй этот страх против Манасии. Подними знамя борьбы всего человечества, как твоего единого клана… и ты повергнешь его. В начале зимы ты стоял перед перспективой многолетних войн за право владеть Клепаном. Манасия управился с твоей работой менее чем за сезон. Одолей его, и север твой.

Лицо Ираджа прояснилось.

— А затем и земли демонов.

— Но для начала придется пересечь Запретную Пустыню, — напомнил Сафар.

Ирадж небрежно отмахнулся:

— Ты имеешь в виду проклятие? Вот уж никогда не переживал из-за него. Ты с ним разберешься, когда мы окажемся там. К тому же если Манасия смог одолеть проклятие, то и ты сможешь.

— Рад, что ты по-прежнему веришь в меня, — сказал Сафар, вновь беря пример с Коралина, умевшего при случае пустить уничижительную ноту. — И как я понимаю, самую большую опасность для нас представляет магия Манасии. Всем известно, что магия демонов гораздо мощнее человеческой.

— А мне кажется, эти слухи чересчур преувеличены, — фыркнул Ирадж, вновь обретая уверенность. — Я же сам видел, как ты обрушил лавину на целую шайку этих самых демонов. Помнишь?

Сафар на свой счет не заблуждался. Всю зиму он провел за опробыванием своей мощи и сразу же был приятно удивлен открывшимися новыми возможностями. Но, читая книгу Аспера, демона-мага, он разглядел мерцание такого могущества, до которого ему было далеко.

— Я застал их врасплох, — сказал Сафар. — Кроме того, их было что-то около дюжины. А это не целая армия, да еще с легионом магов в придачу.

— Ты, Сафар, разберись с магами Манасии, — ответил Ирадж. — А уж об их армии я как-нибудь позабочусь.

Тревогу трудно удержать в каких-то границах. Ум может установить эти границы, но тут же страхи большие и малые сокрушают ограничения. Ночи становятся равнинами кошмаров, посреди которых встают большие и малые трудности, а изображение готовит такие ямы, которые пугают и самого могущественного из всех существ. И пока другие спят, в эти мучительные часы небольшие проблемы возносятся на высоту неодолимых гор.

Собрав армию в единый кулак на севере, король Манасия искал перевал через Божественный Раздел. Но по ночам ему не давал покоя воображаемый заговор, в который был вовлечен его сын, принц Лука. Затем дошел слух о могущественном короле людей, короле с развевающимися золотыми волосами и бородой. Этот король, Ирадж Протарус, поднял штандарты Алиссарьяна и сплотил вокруг себя все население, чтобы дать отпор Манасии и уничтожить его давно вынашиваемые замыслы о создании империи.

Рассказывали, что по правую руку короля находится маг-человек, настолько могущественный, что не уступит и самому сильному чародею из демонов. У мага этого, Сафара Тимура, глаза голубые, как залитый солнцем безоблачный небосвод.

Во снах королю Манасии являлся его сын, внезапно превратившийся в человека с золотой бородой и голубыми глазами. В этом кошмаре Манасия вынужден был обнимать сына и наследника пред лицом двора, прекрасно осознавая, что сейчас в спину вонзится кинжал.

На юге король Протарус собирал войска и разъезжал по своим владениям, распространяя новость о вторжении демонов. Он произносил гремящие речи, описывая творимые демонами злодейства — частью реальные, частью вымышленные. Красивой внешностью и ловко подвешенным языком он заставлял подданных забывать о собственных злодействах, совершенных при завоевании королевства. Люди охотно шли ему на помощь, армия его разрасталась.